Стань светом моим

- После суда я сюда переехал - в Москве обосновался. Живу у Виктора пока, помнишь фотокора, который изредка ночевал у нас, когда был в командировке в нашем городе. – (Я кивнула, припомнив лохматого и бородатого фотокорреспондента одной из столичных газет). - Он помог мне устроиться в рекламное агентство. Нет, не туда, где Андрей, - словно подслушав мои мысли, уточнил Валера, - совсем в другое агентство. Андрей вроде как в длительной командировке, я его не видел с тех пор, как ты уехала. Всё собираюсь к нему сходить. Он стал странный какой-то, сам не звонит и не отвечает на мои эсэмэски, может, что-то случилось у него на работе.

Значит, Андрей не рассказал Валере о своих попытках ухаживать за мной. Это и к лучшему, мне ни к чему встревать между друзьями: никто из них мне не нужен.

- Я хочу заработать на квартиру в пригороде Москвы, - продолжал Валера делиться планами, - хочу быть поближе к сыну. А свою долю нашей квартиры переписал на тебя. Оформил дарственную, так что теперь ты не можешь меня упрекать квартирой. За содержание её заплатил в ЖКХ за полгода. Вот возьми все документы. – Он выложил из кейса кучу бумаг, лицо было непроницаемо-торжественным.

К сожалению, Валера обогнал меня. Со всей этой историей с отцовством и переживаниями из-за смерти Глеба я забыла попросить адвоката довести до конца передачу моей части квартиры бывшему мужу, хотя обещала.

- Ну и напрасно, квартиру ты заслужил, мог бы продать… А у нас с Тошкой есть крыша над головой, мы ни в чём не нуждаемся, - сказала с едва заметной ехидцей, хотя, признаться, была поражена его поступком: мне казалось, он будет безумно рад остаться в освободившейся квартире, куда можно привести женщину своей мечты.

- Квартира куплена на деньги твоего отца, без тебя она мне не нужна, - произнёс твёрдо Валера и нахмурился: - Я не беспринципное чудовище, как бы тебе не хотелось думать.

Он несколько секунд расхаживал по-хозяйски по уютной нашей прихожей, что-то взвешивая в своих мыслях, потом приостановился и внимательно стал изучать меня. В глазах загорелось восхищение.

- А ты стала ещё красивее! И куда ты нарядилась? – В голосе послышались ревнивые нотки.

- Иду в театр с другом, - холодно произнесла я, проигнорировав его «стала ещё красивее».

- Не с Глебом ли? – ощерился вдруг Валера, словно злобный пёс при виде соперника. – Помню, твоя Настя говорила, он переехал в Москву с женой. Ты по-прежнему о нём страдаешь?

- Всё, уходи, надоело слушать твой бред! - не выдержала я. - Катись к своей любовнице со школьной скамьи! А Глеба не смей пачкать! - Возмущению моему не было предела, но я не стала сообщать о смерти Глеба - Валеру моя боль не касается. – Ты забыл, мы с тобой разведены, мы теперь чу-жи-е! - Последнее слово проговорила по слогам, подчеркивая необратимую суть ушедшего в прошлое брака.

- Я сына приехал увидеть, - упрямо произнёс Валера, хмуро на меня глядя.

И тут, очень кстати, распелся мой сотовый телефон. Звонил Денис: он ждёт меня у машины.

- Сейчас спускаюсь, - сказала я с показной радостной нежностью и лихорадочно принялась натягивать плащ, быстренько всунула ноги в новые чёрные сапоги на высоких тонких каблуках, застегнула молнии. На секунду застыв у зеркала, поправила причёску и хладнокровно бросила Валере: - Уходи, я же сказала, иду с другом в театр. Придёшь завтра, только позвони предварительно.

- Ты поменяла номер сотового, - пробормотал сбитый моим равнодушием поникший Валера. И адреса твоего у меня не было. Лишь в суде его получил…

Черкнув на листочке из блокнота номер сотового, сунула бумажку в руки застывшему в виде восклицательного знака бывшему мужу и поспешно направилась к двери, увлекая его за рукав куртки за собой.

На улице небрежно помахала ему рукой: «пока» - и неторопливо пошла к ожидавшему меня на машинной стоянке у иномарки красавцу атлету, выглядевшему, надо сказать, почти как греческий герой, хотя и одетый в пижонистую, отнюдь не античную, кожаную чёрную куртку. Неожиданно для себя чмокнула это «божество» в гладко выбритую щёку, чем невероятно удивила его. Денис открыл передо мной дверцу и заботливо усадил в машину.

Пока он разворачивал свою «тойоту», я краешком глаза успела заметить негодующее и расстроенное лицо смотревшего на нас Валеры.

Глава XIV

Осень – очей очарованье? В противовес поэту я не люблю природы увяданье, мне совсем не приятна её прощальная краса с затяжными моросящими дождями, гораздо больше по душе весеннее пробуждение и летнее цветение, даже с комарами и мухами.