Стань умнее. Развитие мозга на практике

«Хорошо, назовем это пространственными задачами, – согласилась Сюзан, хотя, как я уже не раз отмечал в своей книге, в области когнитивной психологии наилучшей мерой подвижного интеллекта издавна принято считать матричные тесты, например прогрессивные матрицы Равена. – Таким образом, результаты по двум пространственным задачам, на этот раз в группе, прошедшей активный тренинг, применительно к…»

«Ну ладно, – пробормотал Энгл. – Отлично».

После этого он слегка, по-японски, поклонился, развернулся и ушел прочь.

Тем дело и закончилось. Наблюдая, как он удаляется, я чувствовал себя виноватым за то, что пригласил его подойти к Джегги – получилось, будто я устроил ей засаду.

На следующее утро перед обедом Энглу представилась возможность рассказать участникам конференции о своем новом исследовании. Он последним выступал с докладом на тему рабочей памяти; одет он был в жилет поверх голубой рубашки с закатанными рукавами. Речь Энгл начал с того, что напомнил о своем выступлении на такой же конференции в прошлом году, когда он, как выразился сам оратор, довольно интенсивно раскритиковал исследование Джегги 2008 года. На этот раз, окончательно убедившись, что N-back не стоит считать идеальным способом тренировки рабочей памяти, он рассказал о попытке своей команды использовать в качестве тренажера для мозга сложные задачи на запоминание цифр. «Прежде чем вовсе сбрасывать со счетов когнитивные тренинги как абсолютно неэффективный способ развития рабочей памяти, мы сочли необходимым проверить этот вариант», – заявил он.

Энгл привлек к исследованию 55 человек, которых разбил на три группы. Первая для развития рабочей памяти в течение двадцати сеансов на протяжении четырех недель решала сложные задачи на запоминание – им надо было запоминать ряды букв, вкрапленные в простые математические задачки. Вторая группа прошла тренинг с применением простых задач на запоминание, которые, как предполагалось, не влияют на рабочую память – они запоминали аналогичные ряды букв, но без математических задачек, призванных отвлекать внимание. И третья группа – группа активного контроля – занималась тем, что называется «визуальным поиском», который, как считается, тоже не улучшает рабочую память. В итоге Энгл сделал вывод: после 20 сеансов те, кто решал сложные задачи на запоминание цифр, в отличие от двух других групп, значительно повысили свою эффективность при решении задач двух других типов, не включенных в тренинг. С точки зрения ученого, это свидетельствует о наличии «близкого переноса», то есть о позитивном влиянии тренингов на рабочую память в общем. Что же касается «дальнего переноса» на подвижный интеллект, то тут, по словам Энгла, совсем простая история. Тут вообще нет никакого эффекта. Однако Энгл также проверил испытуемых на то, что он назвал «умеренным переносом», воспользовавшись для этого специальным тестом. Вслух произносится ряд букв, потом делается резкая остановка, и человека просят вспомнить как можно больше букв и назвать их в обратном порядке. По поводу данного эксперимента Энгл сказал: «Мы выявили довольно заметный эффект, но определить, что это значит, очень сложно. Я не уверен, как нам следует интерпретировать данный результат». А касательно теста вторичной памяти ученый отметил, что его группа также выявила значительный эффект.

В итоге исследователь, по его собственному признанию, пришел к выводу, что тренинг с применением сложных задач на запоминание цифр дает эффект переноса на другие задачи данного типа. Но никаких доказательств переноса на подвижный интеллект выявить не удалось.

А потом настало время вопросов из зала. Учитывая многочисленные предыдущие исследования Энгла, демонстрирующие тесную связь между рабочей памятью и подвижным интеллектом, первый вопрос, казалось, был неизбежным: «Как вы объясните тот факт, что тренинги повышают эффективность решения сложных задач на запоминание цифр (то есть улучшают рабочую память) на целых три стандартных отклонения, а общий подвижный интеллект не изменяют вовсе?»

«Позвольте указать вам на то, – ответил Энгл, – что взаимосвязь между ростом и весом человека почти так же тесна, как связь между рабочей памятью и подвижным интеллектом. Но не станете же вы утверждать, что если человек толстеет, то он непременно еще и растет вверх? Я, например, сейчас куда толще, чем был в двадцать лет, а в высоту не прибавил ни сантиметра. Мы, психологи-экспериментаторы, уже замучились разбираться в корреляциях. Рабочая память и подвижный интеллект – не одно и то же. Это отдельные конструкции».

Следующий вопрос был, по сути, продолжением предыдущего: «Что же, как вы считаете, в вашем тренинге способствует улучшению рабочей памяти, но никак не сказывается на показателях подвижного интеллекта?»