Стань умнее

«Прежде чем говорить о результатах, позвольте мне задать вам вполне логичный вопрос, – сказал Энгл. – Вы всегда утверждали, что N-back и сложная задача на запоминание цифр отображают различный разброс подвижного интеллекта. У меня имеются данные, которые я собираюсь представить в своей завтрашней речи. Они свидетельствуют о том, что в зависимости от генеральной совокупности в выборочном наблюдении N-back, по сути, не слишком сильно влияет на дисперсию показателей подвижного интеллекта. Итак, когда вы используете N-back, на какой именно аспект подвижного интеллекта вы воздействуете?»

Характер беседы явно поменялся: разговор превратился в нечто сильно напоминающее допрос.

Джегги ответила: «Есть исследования – пусть не конкретно наши, а другие, на базе молодых людей, – которые позволяют сделать вывод, что это что-то вроде объема рабочей памяти, определяющего, сколько элементов люди могут хранить в мозгу, как они подавляют отвлекающие факторы или управляют своим вниманием».

«Но тут вы явно делаете слишком большой прыжок. Я имею в виду, как мне думается, борьба с посторонним вмешательством действительно важна, но у вас нет абсолютно ничего, что бы прямо указывало на улучшение данного аспекта».

«Нет, у меня имеются данные, которые это подтверждают. Правда, они получены в другом исследовании. Но если посмотреть на некоторую имеющуюся у нас информацию по переносу эффекта, становится очевидно, что благодаря N-back дети, например, гораздо лучше справляются с посторонними помехами. После тренинга они делают меньше ошибок в тестовых словах. И это наблюдается только в группе, прошедшей тренинг N-back; в неактивной контрольной группе данная тенденция отсутствует. А еще дети начинают делать меньше ошибок в тестах по принципу “да/нет”. А в качестве мер переноса, – продолжила Джегги, указывая на график, отображающий улучшение рабочей памяти и подвижного интеллекта, – мы использовали суммарные баллы, объединяющие матричное логическое мышление с блок-схемой, а также задания с использованием цифрового ряда и буквенно-числовой последовательности».

С выражением невероятного удивления на лице, будто исследовательница только что позволила себе какую-то жуткую бестактность, Энгл указал на ее стенд и спросил: «Вы объединили матричное логическое мышление с цифровым рядом?»

«Нет, – поправила собеседника Джегги, – мы объединили его с блок-схемой, а цифровой ряд с буквенно-числовой последовательностью».

Указав сначала на одну, а затем на другую пару, Энгл сказал: «Но ведь тут же имеют место две совершенно разные конструкции! Это все равно что валить в одну кучу яблоки и носорогов».

«Ну, мы провели корреляцию и факторный анализ, и теперь они, кажется, вполне совместимы».

Нахмурившись, словно судья, только что услышавший от обвиняемого в убийстве, что жертва сама наскочила на нож, Энгл спросил: «И это, по-вашему, факторный анализ?»

«Ну, это корреляция. Мы рассматривали их и по отдельности. Но результаты были те же».

«Ну да, ну да…» – произнес ее собеседник.

«Так что, – продолжила Джегги, указывая на второй график результатов, – тут мы обеспечили корреляцию баллов рабочей памяти. Таким образом, мы наблюдали общий эффект, который…»

«А мерой рабочей памяти является цифровой ряд?» – опять перебил Энгл. (Задачи с применением цифрового ряда позволяют оценить, сколько названных подряд цифр человек может точно воспроизвести в обратном направлении.)

«Цифровой ряд и буквенно-числовая последовательность».

«А вы использовали только буквенно-числовую последовательность? Потому что это единственное, что позволяет оценить рабочую память. Цифровой ряд – вот мера первичной памяти».

«Мы получаем такие же результаты, и когда используем их в комбинации, и когда этого не делаем».

«Ну да, ну да», – повторил Энгл и, кажется, даже не осознавая того, отрицательно покачал головой.

«Таким образом, независимо от того, как долго вы занимаетесь когнитивным тренингом, ваша рабочая память окажется лучше, чем если тренинга не будет вообще», – сказала Джегги.

«А если тестировать испытуемых только с применением буквенно-числовой последовательности, результат такой же?»

«Да, – ответила Джегги, твердо кивнув. – И по двум мерам логического мышления мы также наблюдаем зависимость “доза-эффект”. Так что даже общий тренинг лучше, чем отсутствие тренинга, но…»

«И какие же меры логического мышления вы использовали?»

«Блок-схемы и матрицы».

«Две задачи на пространственное мышление! – сказал Энгл. – Назвать это логическим мышлением можно только с очень большой натяжкой. Немыслимо! В буквальном значении немыслимо. Это одно… А вон то – совсем другое…» – Энгл резко повертел у графика запястьем: ладонь вверх, ладонь вниз.

Джегги, сделав большой глоток из пластиковой бутылки с водой, которую она держала в руке, сказала: «Ладно, назовем это…»

«Пространственными задачами, – перебил Энгл. – Я называю это именно так».