Стань Звездой!

— Тогда я подопру дверь на ночь, — усмехнулся он и принялся расставлять тарелки. — Как в детстве дома от белых медведей делали.

— Прошу заметить, я намного умнее медведя, — протянул Курт и подозрительно прищурился. — Но ты ведь пошутил сейчас? Про страшное русское детство?

— В России, говорят, по улицам ходят бурые медведи, а не белые, — наставительным тоном сказал Эрик. — Но какое-то время я жил в крохотном городке Аляски, и встретить тым белого медведя было куда проще, чем собаку или кошку.

— Зак, держи своего медвежатника подальше от меня! — Курт схватил крышку с кастрюли и загородился ею как щитом.

— Ничего не знаю, я пошел в душ, — Зак поднял руки и быстро выскочил в коридор. — Как-нибудь сами! — крикнул оттуда.

— Похоже, ты остался в лесу один на один с огромным голодным хищником? — Эрик ссутулился, поднял руки и пошел на Курта, зажимая его в угол. — Чем будешь откупаться? В моем детстве в холодном коридоре всегда оставляли корзину с замороженной рыбой. Правда, однажды медведь так объелся, что уснул, привалившись к двери в теплый дом, и нам пришлось двое суток ждать, пока он проснется. Кстати, это было уважительной причиной не ходить в школу и на работу.

Радости Эрику от этого, правда, не было. Отец пил все это время, а мать беспрестанно молилась. В крохотном домике с двумя спальнями и кухней Эрик не знал, куда деться от пьяных выкриков и надрывных песнопений.

— Блядь, Ласард! Я тебя реально боюсь! — Курт выставил крышку вперед и упер ее в грудь Эрика. — Тем более, я ведь реально скорее всего перепутаю спальни, — он фыркнул. — Когда выпью.

— Ты, главное, трусы держи крепко, — Эрик понизил голос, и тот прозвучал почти угрожающе. — У Зака тут лепреконы водятся. В прошлое мое знакомство с ликером у меня штаны увели.

— Да знаю я тут одного лепрекона, — усмехнулся Курт, глядя ему в глаза. — Отличный малый. Минет мне должен.

 — Ты сначала горшочек с золотом сбереги в целости и сохранности, — до него вдруг донесся тонкий запах кожистого, солоноватого парфюма Льюиса, и Эрик против воли сделал глубокий вдох. — Я лично пробу сниму, чтобы ни одной подделки.

Внутри что-то мелко дрожало, и Эрик надеялся, что этого не заметно внешне. Было непривычно говорить намеками, но совершенно не хотелось прекращать. Наверное, что-то подобное и называют флиртом… Эрик впервые в жизни пожалел, что юность — время, когда этот самый флирт оттачивается на десятках и сотнях свиданий, для него была посвящена работе и учебе.

— Возьмешь мой золотой на зуб? — Курт вздернул бровь.

Его лицо нельзя было назвать красивым, но оно было очень живым. И сейчас всего одним жестом передавало и удивление, и добрую необидную насмешку, и азарт. А еще то, что Курт ни на секунду не забывал, как у Эрика встало недавно от его провокационных слов.

— У алхимиков были сотни способов распознать золото без примитивного “на зуб”, — Эрик понимал, что уступает, проигрывает. Осознание, что он флиртует с Куртом, открыто и откровенно, испугало. Как и то, как быстро незыблемые, казалось, моральные принципы, прогибаются и растворяются, принимая новые правила игры.

В светло-серых, почти белых глазах Курта промелькнуло разочарование, что веселье кончилось так быстро.

— Ладно, иди уже, охотник до медведей, — хмыкнул он. — А лучше пошли вместе. В сад. Будешь своим грозным взглядом отвлекать меня от желания закурить.

— Вот уж не дождешься, — фыркнул Эрик, чувствуя, как снова разгорается азарт. — В этой битве ты точно один, синнабончик.

— Да ладно? — протянул Курт и подался вперед. — Кого ты обманываешь, а, Эрик? — сказал, понизив голос, прямо ему в лицо. — Ты ведь хочешь это увидеть.

Можно было не отвечать: по взгляду Курта было понятно, что тот знает ответ. Прочитал его в глазах Эрика, в том, как он с шумом втянул воздух.

Увидеть… Да, черт возьми, Эрик хотел! Не знал, сумеет ли остаться спокойным, удержится ли от того, чтобы не вмешаться. Но все равно хотел увидеть, как глаза у Курта за миг до оргазма выцветут окончательно, а пальцы Зака, ласкающего себя, зальет густая сперма.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

 — Еще слово — и ты лишишься ликера, — сказал Эрик, изумившись тому, как хрипло и низко прозвучал его голос. — По статистике до девяноста процентов неудач в процессе бросания курить приходится на случаи алкогольного опьянения. Активация дофаминовых рецепторов…

Договорить он не смог — Курт вскинул руку и приложил палец к его губам.

— Стоп! — выдохнул он. — Остановись, мой говорливый друг. Ботаники никого не возбуждают.

— А мне нужно тебя возбуждать? — Эрик с огромным трудом подался назад, все еще ощущая прикосновение его пальца.