Стань Звездой!

— Надолго мы одни? — дождавшись окончания трека, спросил Эрик. Машины Зака в гараже не было, а на втором этаже не горел свет. Дебора не переносила темноту, даже спала с ночником.

— У них запись на семь, сеанс не меньше часа, потом обратно возвращаться из пригорода… — снова заиграла скрипка, и Курт уменьшил звук. — Адам Лесли, знаешь его? Очень известный нарколог. Он сегодня неожиданно заимел окно в своем на два месяца расписанном графике, вот Зак и сорвался. Полдня потратил на уговоры, еще полдня — на истерики.

— А потом еще полночи — на истерики и до утра — на уговоры, — вздохнул Эрик. — Странная позиция у Деборы: и не бросайте меня, и делать я ничего не буду.

За те несколько дней, что они вынужденно жили вчетвером, Эрик успел стать свидетелем пары склок Деборы с Куртом, одного грандиозного скандала с Заком и поучаствовал в бесчисленном множестве с виду беззлобных, но на самом деле крайне болезненных перепалок. Деборе не нравилась еда, раздражал птичий гомон и звук пролетаюших самолетов. Она находила одеяло душным, а матрас мягким, а когда Зак говорил, что купит пожестче и полегче, кричала, что просила одеяло потолще а матрас повыше.

— Мой милый друг, она была странной с момента нашего с ней знакомства, — невесело усмехнулся Курт. — На тот момент ей было лет пять. Она сказала, что я буду ее принцем и должен везде носить за ней ее туфли. Пару минут я и правда носил туфли за ней по саду, а потом выкинул их в бассейн и побежал с Заком мастерить шалаш.

— И с тех пор ты впал в немилость у прекрасной дамы, — рассмеялся Эрик. — Ну сам посуди, что ты за принц: туфли в бассейн бросаешь, вместо принцессы влюбляешься в принца... как еще не приказала бросить львам на съедение.

— В немилость я впал когда отказался с ней трахаться, — довольно жестко ответил Курт. — Выставил из постели и сдал с рук на руки Заку. Ей было тринадцать, мне четырнадцать. Еще пару лет она не оставляла попыток, а потом наконец поняла, что единственный человек, которого я хочу видеть в постели — ее брат.

— А как же тот мальчик, по неудавшемуся сексу с которым ты так сокрушался, явившись в мой дом? — снова играла скрипка, но Эрик почти не слышал музыки. Он с оглушающей ясностью понял, что его ревность по отношению к Курту была ничем в сравнении с чувствами, что испытывал сам Льюис. Только до сих пор было неясно, как так вышло, что вместо того, чтобы ждать, пока очередной фаворит не попадет в опалу, Курт сам потянулся к нему.

— Ну ты о чем вообще, — рассмеялся Курт неожиданно. — Я тебе про свою нежную юность рассказываю. Потом-то, конечно, и мальчики были, и девочки. И даже датские медведи, — он развернулся и обнял его обеими руками. — Не думай слишком много, — шепнул затем. — Нас с Заком все устраивало. Просто пришло время что-то менять.

— Меня не отпускает ощущение, что я не оставил тебе выбора, — Эрик провел пальцами по губам Курта. По-мужски тонкие и твердые, они дарили незабываемые ощущения, от почти невесомых прикосновений до жадных, голодных ласк. — Но иногда так даже лучше. Для меня, так совершенно точно.

Никто не знает, как сложилось бы, не останься мама Курта на улице из-за пожара, и не обладай она таким характером, что сын не смог ужиться с ней даже в огромном особняке.

— Ну почему же, выбор есть всегда, мой слишком честный друг, — улыбнулся Курт и быстро его поцеловал. — Я мог просто забрать его себе, оставив одного грустного мишку с большим медвежьим носом.

— Почему не забрал? — Эрик просунул бедро между ног Курта, притискиваясь еще ближе. Телефон Курта провалился между их телами на траву, и музыку было почти не слышно. — Стало жалко мишку? Или самому захотелось поиграть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он подумал, что в его случае выбора-то как раз и не было. Вернее, тоже был, но Эрику отчаянно не хотелось возвращаться к одиноким вечерам, посвященным медитации, отварному безвкусному мясу и работе во имя работы.

Прежде чем ответить, Курт долго молчал и рассеянно гладил его по волосам.

— Думал, что с тобой ему будет лучше, — признался наконец. — Ну знаешь… Когда это любовь-любовь, а не любовь-дружба.

— А он не умеет просто любить или просто дружить, — Эрик потянулся за поцелуем. — Как и ты, мой мастер прятаться за присказками, — погладил Курта по спине, притерся пахом. — И что, мы проведем этот час как два приличных медведя — в ожидании папы-мишки? — спросил с улыбкой.

— Эй, я в медведи не записывался, мой косолапый друг! — притворно возмутился Курт. Он перекатился на него сверху и заглянул в глаза. — И кстати, ни за чем я не прячусь. Я всегда прямо говорю. Другой вопрос, что далеко не всегда меня понимают.

— Надеюсь, я сейчас понял тебя правильно, — Эрик развел колени в стороны, давая ему устроиться удобнее, обнял за шею и поцеловал.

— Ты вообще очень понятливый, — прошептал Курт ему в губы, неспешно расстегивая рубашку. — А еще чувствительный, сильный и сексуальный настолько, что даже дыхание порой спирает.