Stand My Ground (СИ)

Резко очнувшись после очередного кошмара, он сел на кровати, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, готовое, казалось, сломать его грудную клетку. Отдышавшись и скинув с себя наваждение, парень дрожащей рукой потянулся к графину и приник к нему, не заботясь о том, чтобы налить воду в стакан. Пот градом стекал по измученному телу, у него явно опять был жар, и Кагами, слегка пошатываясь, встал с койки и, кинув мутный взгляд на часы, потопал в ванную. До рассвета было чуть больше часа, и он как раз должен был успеть привести себя в порядок перед тем, как проснутся ребята.

Включив свет в ванной, парень подошел к зеркалу и, не смотря в него, взял с полки таблетки и закинул их в рот, запив водой из-под крана. В последнее время ему приходилось намного чаще принимать их. По словам местного врача, это было связано с переходным возрастом, ведь в это время квирки развиваются, становясь сильнее, и потому детской дозы для него уже было недостаточно. У большинства его ровесников этот процесс проходил куда мягче, и он из-за этого еще больше ненавидел свой квирк, из-за которого у него через день подскакивала температура.

Выдохнув сквозь зубы, парень стянул с себя пижамные штаны и встал под ледяной поток воды, пытаясь хоть как-то остудиться. Простояв так до тех пор, пока его не начала бить крупная дрожь, он выключил воду и сполз на холодный кафель, будучи не в силах больше стоять.

— «Это мне?», — робко спросила маленькая девочка, удивленно рассматривая серебряный браслет. — «С-спасибо тебе, К-кагами-кун! Я так рада!…», — улыбнулась она и кинулась ему на шею, от чего мальчик густо покраснел, неловко приобняв ее в ответ. — «Я никогда не буду его снимать…».

Казехая потряс головой, пытаясь отогнать ложные воспоминания, которые всегда накатывали на него в моменты волнения. Эта девочка – лишь плод его воображения так же, как и большинство детских воспоминаний. Если он поддастся мыслям о ней, то никогда не сможет излечиться и выбраться отсюда. Осталось всего шесть лет, а прошло пять… А, кажется, будто бы целых десять.

Парень очень смутно помнил, как попал сюда: по словам старших, первые месяцы его постоянно лихорадило, и он звал родителей, но сам Кагами не помнил этого. Просто в один миг он очнулся в одиночной палате и вскоре к нему пришла медсестра, которая объяснила ему, где он находится, и с тех пор Казехае пришлось смириться с тем, с что все, что он помнил о своем прошлом, было ложью, и что теперь он сирота на попечении государства.

К нему здесь все относились настороженно, в большинстве своем, из-за ужасных шрамов от ожогов, и считали особо опасным психом, а он не развеивал этот миф о себе, так как ему было удобно, ведь почти никто не осмеливался подойти к нему. Так он прослыл маньяком-одиночкой, хоть и не совершал никогда чего-то запрещенного, в отличие от других детей, но, закрепившаяся за ним репутация, и не требовала каких-либо действий, так что Кагами оставалось вести относительно нормальное существование, которое омрачали лишь его кошмары и иногда более взрослые воспитанники, которые считали своим долгом проучить его, но у них этого никогда не получалось, ведь, несмотря на свой весьма щуплый вид, Казехая был неплохо тренирован и продолжал физические упражнения, правда, скорее по привычке, чем с какой-то определенной целью.

К нынешнему времени вокруг него собралась небольшая группа ребят, которая объявила его своим главарем и держала в страхе не только малышню, но и некоторых третьеклассников, пользуясь авторитетом Кагами. Ему было как-то наплевать на это, но он признавал, что от них больше пользы, чем вреда, так что не разгонял их.

Единственное, что могло возбудить в нем интерес, так это мысль о свободе. Он всячески пытался избавиться от своих кошмаров, но результаты его анализов и тестов никогда не менялись, уменьшая надежду на то, что ему удастся когда-нибудь выбраться на свободу.

С трудом поднявшись с кафеля, он вытерся полотенцем и, обмотав им бедра, вышел из ванной. Все еще спали, так что ему удалось спокойно одеться и пойти на пробежку перед началом уроков. Их учреждение составляло собой три здания: два общежития и одно главное здание, которое принято было называть школой, хотя оно и совмещало в себе куда больше функций. Воспитанникам приюта было запрещено выходить за его пределы, но сама площадь участка позволяла представить, что находишься вовсе не здесь, а где-то в другом месте, чем постоянно пользовался Казехая, представляя себе парк, в который его вела мама в далеком детстве. Без этой процедуры он чувствовал себя не очень хорошо и потому старался не пропускать утреннюю пробежку даже в выходные, чему многие удивлялись.

Пробежав два круга вокруг территории приюта, Кагами пошел сразу в класс. Есть не хотелось, да и, суматоху, царившую в столовой он также не любил, предпочитая спокойно посидеть в пустом кабинете до начала уроков.