Stand My Ground (СИ)

Несколько секунд Харада продолжал стоять так, смотря на дверь, за которой скрылся парнишка, которого он знал более двух лет. С самого начала у него было плохое предчувствие насчет него, но потом он почти переменил свое мнение насчет него и привязался к этому птенцу, но тот разрушил все хорошее, что в нем было и перестал быть тем неуверенным, замкнутым подростком, которого Ватару встретил когда-то. Не так уж и далек был он от правды, полагая, что Кагами опасен, но даже он не мог представить того, что тот нападет на своего же.

Переведя взгляд на скулящего Кушиду, мужчина поморщился. Да, он был ублюдком, но такое все равно было неприемлемо для них. Мальчишка явно перешел черту, и следовало осадить его хоть немного.

***

Кагами шел по пустынной улочке в сторону остановки, чувствуя ужасное раздражение, кипящее в груди. Идти домой не хотелось, и у него было немного денег при себе, так что парень решил прогуляться по центру.

Настроение у него было ни к черту: слова Харады попросту взбесили его. Как он, вообще, мог защищать чертового Кушиду? Казехая не понимал этого, как бы ни пытался. То, что он решил подложить под него маленькую девчонку, стало последней каплей в чаше терпения Кагами, и он совершенно не жалел о том, что искалечил этого урода. Нарывался он долго, постоянно подначивая парня и пытаясь вывести его из себя, но Казехая и вправду старался закрывать глаза на то, что он делал с некоторыми девочками, не желая получить лишние проблемы с дядей, но тогда это не касалось его.

Честно говоря, ему все это уже давно опротивело, но он все никак не мог подобрать хорошего момента для побега, прекрасно зная, что дядя почти сразу его найдет и вернет. У него не было никаких документов: судя по тому, что парень слышал, его имя все еще числилось в приюте, и, при любой попытке побега, его будет искать не только дядя, но и группа санитаров. Это ставило в тупик, и он совершенно не представлял, что должен был делать в данной ситуации.

Слишком уж привык за два года к удобной и относительно спокойной жизни и даже плата, в виде мелких преступлений, давно перестала казаться ему чем-то плохим за это. Но, понятное дело, так не может продолжаться вечно: сегодня он максимум запугивает и проводит допросы, завтра его заставят убивать, а там и до того, что дядюшка потребует голову отца, будет не далеко.

Учитывая то, что он навредил его человеку, Канаме точно захочет его наказать – в прошлый раз наказанием было выжигания клейма на семье его должника… у того мелкого чиновника была молодая жена, и трое детей, самому младшему из которых было всего три года, но это ничего не значило для дяди, который специально пришел для того, чтобы понаблюдать за процессом. С того случая прошел год, и парень старался не наделать глупостей все это время, но его поступок точно аукнется ему куда дороже, чем тот. Предполагать, чем же могло оказаться его наказание, он не хотел: слишком извращенным было сознание дяди, и он мог придумать что-нибудь, что Кагами даже и представить не мог.

За этими мыслями парень не заметил того, как оказался в парке. Уже темнело, и людей здесь было не много, чем воспользовался Кагами, спокойно прогулявшись и посидев на лавочке, ни о чем не думая.

Тишина всегда действовала на него хорошо, но, в последнее время, у него не было времени на подобные прогулки: стоило ему только выйти за пределы квартиры, как к нему сразу же приклеивались люди дяди, приставленные им следить за Кагами, а даже когда этого не происходило, он все равно не мог расслабиться, так как привлекал слишком много внимания своим внешним видом. Ощущать сочувствующие и чаще презрительно-жалостливые взгляды на себе являлось для него пыткой, и, в такие моменты, парень едва мог сдержать злость, рвущуюся наружу, копя ее в душе.

Сейчас, когда он, наконец, мог просто прогуляться по тихому парку, не волнуясь о взглядах на себе, Казехая понимал, насколько ему все осточертело. То, о чем он мечтал долгих шесть лет в приюте, оказалось совсем не таким прекрасным. Согласившись на предложение дяди, Кагами думал, что обретет свободу, но, на самом деле, этим поступком он заключил себя в кандалы. Жалеть об этом он не мог – в конце концов, хоть и ограниченной, но он все же добился свободы. Только, дарованная дядей воля была отравленной – он знал об этом с самого начала. Его одержимость Старателем была всепоглощающей и она также переносилась и на него. Канаме, казалось, спал и видел, как племянник и зять убивают друг друга, но пытался скрыть это перед ним. Причину этой ненависти парень не знал – она и не интересовала его, в общем-то, ведь он и не собирался исполнить главное желание дяди.