Стандарты справедливого правосудия (международные и национальные практики)

Нельзя не обратить внимание и на достаточно вольное обращение законодателя с самой концепцией кассационного производства. В силу исторических причин эти концепции существенно отличались в гражданском и арбитражном процессах, причем кассационное производство в последнем в гораздо большей степени соответствовало сложившемуся в мировой науке и практике пониманию института кассации. Для данного института характерны следующие признаки: рассматриваются только вопросы законности обжалуемых постановлений, т.е. только вопросы права; отсутствует процедура «допуска», или фильтр, для обращения в суд кассационной инстанции (хотя последний признак претерпевает изменения в современный период развития гражданского судопроизводства в силу растущего количества дел). Кроме того, исторически полномочия суда кассационной инстанции не подразумевали возможности вынесения нового решения взамен отмененного, но только направление дела на новое рассмотрение в тот же или иной суд нижестоящей инстанции[83] (сейчас это ограничение практически повсеместно снято, хотя данное полномочие применяется редко)[84].

Анализ нового регулирования деятельности инстанций, осуществляющих пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений, позволяет сделать вывод, что основные недостатки системы судебных инстанций, приводящие к регулярно устанавливаемым Европейским судом нарушениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не были устранены, а сформулированные в постановлении Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 года № 2-П рекомендации о направлениях реформирования системы судебных инстанций и приведении ее правового регулирования в соответствие с «признаваемыми Российской Федерацией международно-правовыми стандартами» в должной мере не были реализованы.

При этом не имеет существенного значения, что с формальной точки зрения само по себе производство в порядке надзора в его новом формате отвечает критериям, ранее сформулированным Европейским судом: в настоящее время проблема переходит на уровень кассационной инстанции, которая потенциально сохраняет недостатки «прежнего» надзора (множественность инстанций по пересмотру вступивших в законную силу судебных решений; неопределенность срока, в течение которого такие решения могут быть отменены; неопределенность оснований для отмены). На момент написания данной книги Европейский суд еще не принял решение относительно эффективности нового кассационного производства как внутригосударственного средства правовой защиты, которое необходимо исчерпать по смыслу статьи 35 Конвенции до обращения в Европейский суд. Однако, учитывая все изложенное, можно с высокой долей вероятности предполагать, что это решение будет отрицательным. Соответственно, сохраняется потребность в дальнейшем совершенствовании проверочных процедур в гражданском процессе, более точного определения их целей и основополагающих принципов, соответствующих не только международным обязательствам РФ и тенденциям развития современного гражданского процесса, но и актуальным запросам социально-экономических отношений. Подобное реформирование не может быть осуществлено изолированно лишь в отношении регулирования деятельности той или иной судебной инстанции — оно должно стать частью переосмысления фундаментальных принципов и целей правосудия по гражданским делам, всей системы его институтов, а также лежащих в их основе ценностей.

3. Отмена вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам: оценка Европейского суда и российская практика

Пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам

Многочисленные нарушения Конвенции устанавливались Европейским судом и в связи с отменой вступивших в законную силу судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам. Указанная процедура пересмотра судебных постановлений хотя формально имеет самостоятельные цели и основания, установленные ГПК РФ, на практике нередко используется как «подмена» пересмотра судебных постановлений в порядке надзорного производства. Об этом свидетельствует тот факт, что зачастую основания для отмены судебных решений в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам в российских делах, рассмотренных Европейским судом, совпадали. Это свидетельствует о смешении в российской правоприменительной практике данных институтов.

В то же время для Европейского суда неважно формальное наименование той или иной процедуры, приводящей к отмене окончательных судебных актов, поскольку он оценивает конечный результат такой процедуры. Соответственно, исходя из оценок Судом надзорного производства, можно прогнозировать его выводы относительно результата применения схожих по своей природе процедур