Станем сильнее

Улыбка. Ненастоящая. Со злобной хитростью, с напускной важностью. Будто он затеял какую-то непонятную игру и тут же предложил сыграть в неё конунгу Олаву.

А тот, судя по серьёзно сощуренным глазам, принял приглашение.

– «Почти»? Что значит «почти»? – недоверчиво отозвался он.

– Я прошу отпустить великую княжну Миру. Она такая же наследница, как вы, посему у вас нет права держать её в плену.

«Великая княжна Мира»… Он сказал это серьёзно, исключительно в том смысле, в котором имел в виду. Без заигрывания, без гордости за меня. Бросил, как ничего не значащее прозвище.

– Если, конечно же, великая княжна Мира хочет этого, я не воспрепятствую.

Я ощутила на себе взор. Обернувшись, я столкнулась взглядом с конунгом Олавом. Теперь его подозрительность перекинулась и на меня. Но почему? Потому что я не сказала, что я великая княжна? Разве это так важно?..

– Мира. Не стой.

Я удивлённо обернулась к Фениксу. Прозвучало словно приказ! Тем не менее. Что поделать.

Как бы то ни было, я рада, что он за мной пришёл. Очень, очень рада.

Без лишних слов я сорвалась к нему, в два шага проскочив мимо конунга и стражи. И я распахнула было объятия для него, но меня остановила.

Рука Феникса. Он схватил меня за плечо прежде, чем я успела к нему приблизиться. Сжал почти до боли, твёрдо удерживая свой локоть, ни капли не согнув его.

– Я рад видеть тебя.

В его голосе – ни толики радости. Холодный. Ледяной. Совсем не тёплый, как я привыкла.

С ним правда что-то случилось.

– Феникс, что произошло?.. – пролепетала я, надеясь, что чужие уши это не услышат.

– Это мы обсудим позже. А теперь встань рядом и, пожалуйста, не мешай.

Его рука такая твёрдая. Как камень. Простой, холодный, непробиваемый камень. Его сердце ухало. Потусторонне и будто едва слышно. Всё вокруг меня странно пошатнулось, когда я это осознала. Он вовсе не рад меня видеть.

– Конечно. Я не буду мешать, – закусив губу, произнесла я и шагнула к Гили. Та, кажется, приобняла меня, но я даже не заметила этого.

Сердце обдало холодом. Скользящим ветром, пронизывающим до самых костей. Так не должно быть. Я обязательно выясню, что случилось с Фениксом.

– А теперь… я бы хотел попросить у вас аудиенции, конунг Олав, – выступил вперёд Феникс, держа руки перед собой. Я смотрела на его большую спину, буквально кончиками пальцев чувствуя, что если я протяну к ней руку, то не ощущу тепла.

– Зачем? Мы можем поговорить здесь. Я ничего не скрываю от своих людей.

Оглянувшись, я поджала хвост, понимая, сколько испытывающих взглядов было направлено на нас. Горячие руки Гили сильнее сжали меня в объятиях, и я слегка успокоилась, понимая, что не одна. Даже если Феникс не со мной.

– Боюсь, это создаст трудности, но. Раз уж вы так уверены в своих людях, я не вправе спорить, – вздохнул Феникс. – Дело в том, что я пришёл сюда не за великой княжной Мирой. Точнее, не только за ней.

Резко из холода меня бросило в жар. На пальцах проступили когти, но силой воли я убрала их обратно, не желая разгневать стражу.

Не за Мирой он пришёл… То есть моё состояние совсем не волновало тебя, Феникс?! Ну всё, нам с тобой точно надо поговорить! И очень серьёзно!

– Я внимательно слушаю, – вопреки своим же словам, не слишком заинтересованно отвечал конунг Олав.

– Дело в том, что я пришёл сюда с вестью от самой Богини, – прямо сказал Феникс, как он, видимо, уже привык делать.

– Эллиады? И что же она хочет передать через вас? – с тенью недоверия отозвался конунг.

– Дело в том, что вы, конунг Олав, один из тех, кто может возродить этот мир. – Феникс потянулся к груди и вытащил из-под рубашки сверкающее пламенное сердце. – Вы один из десятерых благословлённых наследников. Моя миссия – привести всех вас к Богине. И я пришёл сюда, чтобы призвать вас на службу, для которой вы были рождены.

От его громких слов стражи принялись переглядываться между собой. Буду честна: я бы тоже не поверила. Если бы не одно «но».

Поймав взгляды стражей, я проследила за ними и увидела: конунг Олав загорелся тускло-синим цветом. Я задержала дыхание, понимая: то же происходило и с Айминь, и с Имхотепом. Он действительно тот самый. И он сам это прекрасно осознавал, смотря на собственное сердце и на руки. Руки будто особенно удивляли его.

– Я никогда не видел такой силы, конунг Олав.

Вдруг из-за спины у правителя Ледяного Севера выплыла фигура. Я бы и не заметила её, не заговори этот человек с конунгом. Он был высок и тонок, прямо как Олав, но, в отличие от него, сух и статен. Его прямая спина отдавала неким могуществом и даже силой. Тень его длинного тёмно-синего плаща опускалась на Олава, точно брала над ним верх.

На его испещрённом морщинами, старческом, осунувшемся лице выделялись лишь глаза: узкие, но тёмные, необычно-тёмные для страны голубоглазых беловолосых людей.

Конунг Олав кивнул в ответ на слова старика.

– Понимаю, придворный маг Локи.

Раздался другой голос, женский:

– Это наверняка проклятые маги! Позволь мне проучить их, конунг!