Станешь моей?

– Прости, – шепчет он, вдавливая меня в свою ширинку.

И я чувствую, как толчками сокращается, дёргается его плоть, когда он стонет, уткнувшись в мою шею.

– Думай что хочешь, но я не отдам тебя никому. Никогда. Ни за что, – тяжело дышит он.

И я, кажется, только что испытала свой первый в жизни настоящий оргазм. Нет, не из-за его подрагивающего за несколькими слоями ткани в моей промежности члена. Из-за его слов.

– Не торопись с громкими заявлениями, – разрываю я его благодарный, затяжной, самозабвенный поцелуй.

– Каким бы плохим я тебе ни казался. Дай мне шанс, – ставит он меня на пол и прижимая всем телом к стене, упирается лбом в дверь.

– Разве не за этим я здесь? – одёргиваю я платье, слегка отодвигая его от себя.

– Я не знаю зачем ты здесь, – скользит по моей щеке большим пальцем. – Но точно знаю, что умру без тебя.

Он целует палец, что только что касался моего лица, не сводя с меня глаз. А потом скрестив руки на груди, обнимает себя, словно ему холодно, и отступает, позволив мне открыть дверь.

– Всё будет строго по правилам, Ева, – улыбается он, провожая меня глазами. – Я обещаю.

«Если бы только я могла пообещать тебе то же самое, Адам», – прижимаюсь я затылком к двери, за которой он остался.

И невыносимо хочу повернуть время вспять, чтобы не предлагать ничего Эвану. Или чтобы он сказал мне «Нет». Но на это, кажется, у меня даже меньше шансов.

Глава 21. Адам

А-а-а-а-а! Убейте меня!

Последний раз я кончал в штаны, наверно, лет в четырнадцать. Но, если тогда мне было невыносимо стыдно, то сейчас я не просто счастлив, я безумно, адски, буйно-помешано счастлив. От одного её запаха. От запаха крови, что я почувствовал между её ног, я готов был порвать её как дикий зверь, но всего лишь испачкал своё бельё.

«И это божественно!» – второй раз за день стою я под душем, сжимая в кулаке подрагивающий член.

Надо спросить Рене у кого там из участниц сегодня месячные. Никогда меня это так не заводило. Но сегодня какой-то чудовищно прекрасный день. Пусть же и Эван запомнит его надолго.

«Дорогие извращенцы! Только сегодня и только для вас Эван Макгрегор трахнет сучку с течкой. И не знаю, как ему, а вам точно понравится», – отхлёбываю я шампанское прямо из бутылки.

После «секса втроём» это едва ли не самая популярная заявка, которую я категорически отказался выполнять. Но Эван так настаивал. Вот пусть сам и работает свою ублюдочную работу.

«Пусть всё будет по правилам? – стоит у меня в ушах Евин вопрос. – Неужели именно об этом она и попросила Эвана?» – не могу я сдержать улыбку, возвращаясь на свою половину особняка.

А этот чёртов интриган всю душу мне вынул, говоря загадками. А она всего лишь попросила следовать правилам. Вот за это пусть сегодня и отдувается.

– Кармен? – застываю я, увидев женщину, сидящую прямо на ступеньках крыльца, что ведут из сада перед домом, в помещения, что отведены для работы съёмочной команды и офисы.

– Извини, – вытирает она опухшие от слёз глаза. – Но мне больше некуда пойти. А тебя он послушает.

– Сомневаюсь, – качаю я головой, выкидывая в урну пустую бутылку, но всё же приглашаю её с собой.

И плотно закрываю двери кабинета, отправив Рене, что дожидалась меня там, за Валери, ну и за сведениями о менструальных циклах участниц шоу заодно.

– Я знаю, что координатором Эван меня не оставит, – садится Кармен и, пока я наливаю ей бурбон, шмыгая носом, рассказывает, что денег ей тоже не заплатят. – Рене предложили оклад выше, чем был у меня, и она неплохо справляется. А я нарушила именно тот пункт договора, за который увольняют без оплаты.

– Зачем же ты согласилась на секс с ним? – тяжело вздохнув, вручаю я ей стакан с потрескивающим льдом.

– Адам, – она делает глоток, морщится, но, выдохнув ещё раз, допивает до дна. – Если бы это было первый раз, – хрипит она севшим от крепости алкоголя голосом.

– То есть? – присаживаюсь я рядом с ней на стол.

– Ты слышал, – вздыхает она. Точнее пытается набрать полную грудь воздуха, но получается у неё это неровно, рывками. – Я тебе даже цифры точной не назову сколько раз уже мы спали за последние месяцы. Он в принципе заявлялся, когда хотел. И под утро. И во время рабочей смены. Мог прямо в своём кабинете или в комнате слежения на пульте перед камерами меня зажать.

– Ну, он в принципе всегда делает что хочет, – развожу я руками. – Но с чего ты решила, что я могу на него повлиять?

– Потому что ты можешь, – снова трясутся у неё губы, и я снова тянусь за бутылкой, чтобы плеснуть золотистой жидкости поверх таящего в стакане льда. – И это нечестно, что мне не выплатят ни копейки за целый год.

– А вспомнить, когда это случилось у вас первый раз, можешь? – хмурюсь я, глядя на её трясущиеся руки, пока она пьёт.

– Могу, – отказывается она от третьей порции и отставляет стакан. – Но зачем?

– Боюсь, я смогу заставить его заплатить только за то время, пока договор не был нарушен.

– Хоть так, – упирается она лбом в моё бедро с облегчением. – Это получится больше, чем за девять месяцев.