Станичные истории

Как бы ни отличались темы разговора, человек говорит больше о том, что его интересует.  Часто не понимая, что эта тема может быть не интересна другим. Помню однажды приехали ко мне в гости две мои подружки. И к вечеру, как и следовало ожидать, на огонёк заглянуло человек десять парней. Знамо дело – девчата из города, разве можно пройти мимо. И показать себя, видимо хотелось. Вот расселись мы на веранде, и пошли разговоры. Да только все они сводились к одному – тракторам. Истории рассказывали разные, и смешные и страшные, но всё вокруг них родимых и крутилось. Смотрю, девчонки уже из вежливости улыбаются, а сами вот-вот заснут. Тут дедушка мой, покурить вышел, скрутил самокрутку, стоит, попыхивает, да рассказы слушает. Докурил цигарку, и туша её говорит.

-Эх, молодёжь. Вы б хоть с девчатами о тракторах не говорили. Ведь так от вас любая сбежит.

И пошёл в дом. Ребята сконфужено замолчали.

-Всё. О тракторах больше ни слова.

С этим согласились все. И наступила тишина. Словно больше и говорить не о чём. Неудобно как-то,  и тут взял слово Сергей, воскликнув радостно, словно нашёл то, что нужно.

-Вспомнил! История одна прикольная была. Еду я на тракторе…

Много общего.

Уже вечерело, когда мне позвонила знакомая.

-Ты бы подошла ко мне, я творогу оттопила. А то ведь желающих на творожок много.

Желающих, действительно много, так что собралась я быстро. Оказалось, что торопиться  было ни к чему, так как попала я как раз, когда моя знакомая доила коров. Пришлось подождать.

Присела я на лавочке. Рядом молодёжь веселится, у ног собака хозяйская крутится, в сторонке, гусь с подозрением присматривается. Так что скучно не было. Интересно было и за зверьём понаблюдать и молодёжь послушать. Уж чего только от них не услышишь. И что в кино новое вышло, и тут же своя оценка, и игры какие новые, и так далее. Но вот наступило в разговоре затишье, как иногда бывает. Через минуту, прерывая тишину, Серый вяло спрашивает

-Лёха, ты на гармошке играть умеешь?

-Неа, - так же вяло отвечает Лёха.

-Надо же! Сколько у нас общего! Я тоже не умею.

И вялость как рукой сняло.

Логика.

Дело было ранней весной. Погода стояла отвратная. Холодный ветер едва не сбивал с ног, швыряя в лицо капельки влаги. В такую погоду сидеть бы дома, но человеку всегда куда-то надо. Всё у него дела есть неотложные. Уж и не помню, куда я шла, но очень хорошо запомнила  разговор девочки, с мамой. Они шли в школу, и нам было по пути.

Видимо порывы ветра, заставили маму, вспомнить известные строки.

-Ветер, ветер, ты могуч, - проговорила она.

-Мам, а это - что?

-Это сказка такая. Про спящую царевну.

-Расскажи, - попросила девочка.

И мама стала рассказывать сказку. Я шла рядом, и мне было слышно каждое слово.

-Открыл он хрустальный гроб, поцеловал царевну и она ожила. Открыла глаза…

-И померла, - трагичным тоном заканчивает девочка.

-Почему, померла?

-Ну, мама! Он же, сколько её искал. Не мылся, не брился. Представь сама. Проснулась в гробу, а к ней ещё грязный и небритый мужик целоваться лезет. Конечно, померла – с перепугу.

Экспромт.

Семён Михайлович, был мужчиной среднего роста, плотно сбитый и имел, пожалуй, единственное отличие, - железные зубы. Обращались к нему станичники не иначе как «Сэмэн Мыхалыч» на, что он не обижался. Так как это обращение возникло от его хохлячьего говора.  Случилось так, что Николаю  Андреевичу Гробовому, лучшему сварщику нашей станицы, заказали гробничку сделать. Мастер он был необыкновенный,  на все руки, и в таких просьбах никогда не отказывал. Сделал на совесть и чтобы отвести заказчику, попросил помощи у брата своего Петра. Повезли они гробницу на мотоцикле, уместив каким-то образом в люльке. Пётр за рулём сидит, Николай сзади - придерживает.

Проезжая мимо остановки, на ходу с людьми поздоровались, что ожидали рейсового автобуса. Среди них и Сэмэн Мыхалыч. Видимо вдохновила его картина.  Без предисловий, он прокомментировал.

-Расскажу вам небылицу.

Как по нашей, по станице

Гробовой вэзе гробницу.

Много лет уже прошло с того дня. И Семёна Михалыча уже нет, да и братьев Петра и Андрея, а стишок тот помнят. И когда собираются вместе, обязательно припомнят, как они везли ту гробницу.

Всеобщая газификация.

Когда и до нашей станицы дошел газ, всем миром стали проводить его в дома, радуясь, что хлопот с  отоплением станет меньше. Собирались улицами, рыли ямы под столбы, помогали всем, чем могли. А когда долгожданные трубы были проложены, закупили краску и, сговорившись, на выходной вышли красить. Разделили на участки и взялись за кисточки.  Только Семён Михалыч, то папироску закурит, то пойдёт с кем поболтать.

-Сэмэн Мыхалыч, ты када красить думаешь?

Не выдержала  женщина, перепачканная краской.

-Да ты Петровна крась ото, я поперёд тэбэ буду.

-Ой, гляди Сэмэн, - она покачала головой.

Семён Михалыч только усмехнулся и, подойдя к своему отрезку труб, неторопясь, стал надевать  шерстяную рукавицу. Окуная её в краску, он в два счёта покрасил отведённый ему участок труб, и ещё долгое время любовался работающей Петровной.

Привидение.