Станицы жизни

В ответ Степанов что-то еще пробормотал, сделал несколько глотков, потом протянул кружку Крицыну и закрыл глаза. Ему трудно было даже говорить.

Я отошел от. генерала, угнетенный его видом и удрученный сознанием, что бессилен ему помочь.

Точно в назначенное время два отряда, которым предстоял бой за Журавы, заняли исходные позиции на опушке леса. Начальник штаба подполковник Яблоков докладывает, что в боевую готовность приведен и третий отряд. В случае надобности он придет на помощь.

Вместе с Яблоковым, Стрельбицким, Осиповым и еще несколькими командирами обходим подразделения. Отрадно, что везде царит наступательный дух. Слышны меткие шутки. Кто-то вполголоса напевает злые частушки о Гитлере и его грабьармии.

В стороне от других два бойца. Они так увлечены разговором, что не заметили нас.

— Эх и соскучился я по своей, — говорит один.

— А хороша она? — в шутку интересуюсь я. Боец вскочил, привычным движением расправил сборки на гимнастерке, взял под козырек и гаркнул:

— Так точно, товарищ генерал, жена у меня замечательная.

— Как ваша фамилия?

— Красноармеец Морозов.

— Не торопитесь домой, товарищ Морозов. Мы еще в Берлине не были. Там, если пожелаете, мы вас на немке женим.

— А по мне, товарищ генерал, лучше моей Ольги нет. Не знаю, какие там красавицы в Германии, а только глаза б мои на них не смотрели. Знаете, как узнал, что идем сегодня в наступление, на сердце легче стало. Прямо скажу — умирать неохота. Может, и меня в той деревне смерть ожидает. Но не о ней дума моя сейчас. Авось мимо пройдет. А вот руки чешутся. Не терпится фашистов бить. Я, товарищ генерал, так думаю, ни один патрон зря не выпущу. Стрелять немало приходилось: и на Халхин-Голе, и когда на карельском фронте воевал, и теперь уложил нескольких гитлеровцев, так что глаз наметан.

— Зря хвалишься, Серега, курицу и ту боишься зарезать, — подшутил над бойцом товарищ.

— Чудной! Ведь то птица, благородное существо, а это фашисты…

Я пожелал бойцу успехов и приказал после боя явиться ко мне и доложить, скольких гитлеровцев убил.

— Есть, товарищ генерал. Непременно доложу.

Когда мы распрощались, я подумал о том, как хорошо, что бойцов, подобных Морозову, у нас много. От одной этой мысли на душе стало легче, появйлось еще больше веры в благополучный исход предстоящего боя…

С нетерпением поглядываю на циферблат часов. Последние минуты перед боем кажутся бесконечными. Все проверено. Все готово. Точно в пять ноль-ноль даю ракету.

Подразделения одновременно вышли с опушки. Когда уже почти достигли дороги, контролируемой гитлеровцами, послышались редкие выстрелы. Тут же наши пулеметы открыли огонь и заставили врага замолчать.

Первым на окраину деревни ворвалось подразделение капитана Баринова. Гитлеровцы успели открыть артиллерийский огонь, но наши бойцы уничтожили орудийную прислугу, и пушки замолчали.

Полтора часа продолжался ожесточенный бой. После упорного сопротивления враг был смят. Он потерял только убитыми более двухсот пятидесяти солдат и офицеров.

Мы захватили богатые трофеи: свыше ста легковых и грузовых автомашин, около пятидесяти мотоциклов, несколько орудий разного калибра и передвижных радиостанций, тысячи ящиков с боеприпасами, склад с продовольствием, а оружия столько, что им можно было вооружить две такие дивизии, как наша.

Правда, и мы потеряли в бою около семидесяти человек. Но разве бывает война без потерь? Склоняя головы над могилами павших товарищей, мы скорбели, но в то же время гордились их подвигами и были глубоко благодарны за тот неоценимый вклад, который они внесли в эту первую крупную нашу победу.

Ко мне подошел боец, который шутил над Морозовым, будто тот и курицу побоится зарезать.

— Товарищ генерал, разрешите обратиться.

— Разрешаю.

— Помните Морозова, дружка моего, который по жене своей скучал? Погиб он, бедняга, а гитлеровцев бил, как куропаток…

На глазах бойца выступили слезы. Он вынул из кармана измятую фотографию и подал ее мне.

— Вот, взял у Морозова.

Со снимка смотрела красивая молодая женщина. Я подумал, а ведь верно говорил солдат: «Лучше моей Ольги нет!»

Вспомнил свою семью. Жива ли жена? Где-то сейчас воюет сын-летчик? Что с дочерью?

— Товарищ генерал, что будем делать с трофеями? — прервал мои раздумья начальник штаба Яблоков.

— Часть возьмем с собой, а остальное уничтожим, причем делать все нужно быстро. Долго оставаться в деревне нельзя.

— Жаль уничтожать-то, ведь все нужное!

— Всего в лес не перетащишь.

Я обошел деревню, осмотрел захваченное имущество. Его очень много. Не будь мы в окружении, всему нашлось бы применение.

Решил взять только оружие, боеприпасы, продовольствие, машины с радиостанциями и несколько мотоциклов.

После разгрома гарнизона в Журавы надо было ждать ответных карательных мер врага. Оставаться поблизости от деревни опасно, следует покинуть обжитую стоянку и углубиться в лес..