Становление

— Малой и Григорий Иванович разведайте, что там в деревне. Осторожнее, Крылов думает, что тут лежка боевиков.

— Сделаем командир.

Они незаметно пробирались вдоль ближайшего к лесу дома. Было раннее утро и на улице должно быть мало народу, но впереди было подозрительно шумно. Совсем небольшое село собралось на площади в полном составе, некоторые мужчины были вооружены, рядом стояли женщины и дети. Ванька и Седой переглянулись и решили подойти ближе. В центре, особняком, стояла группа мужчин и о чем-то громко спорила с наседавшими на них стариками, дело пахло столкновением, и Григорий Иванович принял решение вмешаться.

Он вышел из-за дома и поднял руки, чтобы успокоить женщин, завопивших рядом. Один из мужчин подбежал к нему и направил двустволку, Ванька сжался в комок. Подошедший что-то кричал и дергал стволом, Григорий Иванович почти не обращал внимания на него, его интересовали события на площади. Он пытался продвинуться дальше, но его отталкивали. Вдруг, один из стоящих в центре с размаху ударил старика и наставил оружие на отпрянувших невооруженных людей. Седой выхватил пистолет, рванул к нему и тут прозвучал выстрел. Григорий Иванович успел заметить, как испуганный селянин, направляющий на него охотничье ружье, нажал на курок, как неизвестно откуда взявшийся Ванька подставился под выстрел, кровь из развороченного выстрелом плеча обрызгала Седого, и Иван начал движение. Ванька маятником передвигался по всей площади и там, где он проходил, люди падали как подкошенные. Это было страшное зрелище, невозможно было остановить это движение и неотвратимость происходящего придавила Седого к месту. Люди падали, не успев даже развернуться к надвигающейся на них угрозе, а те, кто успевал заметить стояли как вкопанные, не понимая, что происходит и как такое возможно. Иван как ураган пронесся по всей площади и остановился, когда на ней никого не осталось, горстка женщин и детей жалась к небольшому заборчику, никто не плакал. Через несколько секунд женщины стали оседать в обморок, устояли только двое, но и они держались за забор.

Услышав выстрел, оставшаяся в лесу группа немедленно выдвинулась в поселок. Площадь они обнаружили сразу же. Ванька шел к ним перешагивая через людей. Из пробитого плеча выпадала дробь, тело просто выдавливало инородные предметы, на нем оставались небольшие рубцы, раны больше не было, только разорванный в клочья камуфляж говорил о том, куда попал выстрел.

— Командир, это я виноват, Ванька закрыл меня от выстрела и пошел вразнос. Это я виноват.

Гоша медленно шел к площади, ноги его не слушались, он упал на колени и выронил оружие. Митяй взял его за плечо и молчал. Ванька подошел к командиру пытаясь поправить разорванный камуфляж вытряхнул дробь, свалившуюся внутрь куртки, и оторвал свисающую ткань.

— Командир, я не разобрался кто есть кто, тут все с оружием, хорошо хоть успел закрыть Григория Ивановича, он ему прям в грудь выстрелил, нервные тут все.

Командир стоял и молча, смотрел на Ивана.

— Командир, я говорю не разобрался кто есть кто, нужно оружие собрать пока они в себя не начали приходить.

— Повтори.

— Не разобрался, говорю.

— Нет, что ты дальше сказал.

— Нужно оружие собрать…

Соловьев стоял и неотрывно смотрел на Ивана.

— Нужно оружие собрать, говорю, пока они в себя не начали приходить. Да что происходит то?

— Они живы!

— Ну, я же говорю, я не разобрался кто они такие, всех сложил, без разбора. Очухаются, будем разбираться, а то они с оружием, поубивают еще друг друга, меня вон зацепили, до сих пор в ухе гудит.

— Митяй, они живы. Ты слышишь Митяй.

Командир схватил Ваньку и начал трясти его, потом подскочил к Григорию Ивановичу и обнял. Митяй встал на колени перед Гошей и аккуратно тряхнул его за плечи.

— Гоша, они живы, Гоша. Живы все.

Гоша не сразу услышал, посмотрел на Митяя, потом на командира и слезы хлынули у него из глаз, он повалился на спину, раскинул руки и запел на грузинском что-то монотонное и вечное как горы.

— Дурдом какой-то, Григорий Иванович, что происходит?

— Это Ванька они от радости. Мы все думали, положил ты их.

— Чего я совсем спятил что ли, с какого перепуга мне селян-то убивать? Ну вы, блин, даете.

Соловьев наконец пришел в себя и заметил, что Седой переминается с ноги на ногу ожидая команды. В принципе и так было понятно, что делать, но от него ждали адекватного поведения командира и он тряхнул головой отгоняя эмоции.

— Митяй и Седой. Соберите оружие, будем разбираться кого тут Ванька в штабеля сложил. Малой, а который стрелял, он живой?

— А который стрелял с головной болью очнется, я ему такую оплеуху залепил, неповадно будет стрелять не разобравшись.

Командир ухмыльнулся и пошел к Гоше.

— Гоша, ты то — живой?

— Да Петрович, я таким живым давно не был.

— Ну, так чего валяешься, горланишь, вставай, работа есть по твоей части, нужно с местными говорить.

— Сейчас командир, ноги не ходят, через пару минут.