Становление

Мы старались найти средства укрепления психики, чтобы даже в самые критичные моменты боя подразделения и бойцы сохраняли боеспособность. Сейчас немецкая армия находится на пике своих возможностей — предыдущие два победных года подняли их воинский дух на небывалую высоту. Соответственно, нам надо в ближайшее время опустить их на землю и ниже, обломать так, чтобы в следующие тысячу лет у них не возникало даже мысли чтобы хоть как-то пытаться на нас напасть. Для этого и нужно укреплять воинский дух — как специальными методиками, так и победами — постепенно, не торопясь, но и не задерживаясь. Поэтому мы и уделяли столько внимания психопрофилактике и психогигиене — отслеживание изменений в психике военнослужащих — как психологами, их командирами и коллегами, так и самими бойцами, и созданием комфортных условий — не бросать в бессмысленные атаки, обеспечивать боеприпасами, гарантировать эвакуацию при ранении, гарантировать прикрытие в случае неблагоприятного развития ситуации, объяснять приказы, обучать нужным навыкам, объяснять варианты поражающих факторов и как их избежать, обеспечивать сносные бытовые условия, хорошая кормежка, спиртное, ротация частей, отпуска чтобы повидаться с родными — такие технические моменты психопрофилактики, которые можно сделать независимо от психики бойца, мы старались использовать на всю катушку, чтобы только снизить нагрузку на психику.

Так, мы выяснили, что процесс адаптации к боевым действиям длится примерно две недели, после чего боец достигает пика морально-психологических возможностей — просто привыкает к боевой обстановке, входит в нее, становится внимательным, осторожным, агрессивным. Но после шести-семи недель наступает быстрый спад. То есть боец максимально действует две-три недели — потом его надо отводить на отдых. И мы снижали удельную интенсивность боевых действий, то есть просто чаще делали ротации, чтобы солдаты не начинали ускоренно переутомляться от постоянных боев. Нехватку солдат старались компенсировать техникой и вооружением, прежде всего автоматическим и осколочным, особенно минометами — мы прикинули, что один минометный расчет 60мм миномета заменяет взвод бойцов. Поэтому старались максимально насытить войска минометами, а автоматические роторные линии позволяли давать в войска мин "хоть залейся" — в апреле мы вышли на показатель производства в двадцать тысяч килограммовых мин в сутки. И наши старательно заливали немецкие позиции и колонны этими огурцами — прицельно или просто в беспокоящем режиме — не хрен тут спать. Тем более, что минометчики не видели результатов своей работы, поэтому им было проще заниматься такой механической деятельностью.

Но и "труп врага пахнет приятно", поэтому специальные команды как можно быстрее убирали наших убитых бойцов и подбитую технику, а немецкие — наоборот подтаскивали к маршрутам колонн. Надо было снижать страхи перед "непобедимыми" немцами, так пусть увидят, что эти "непобедимые воины" — обычные куски мяса. С этой же целью по подразделениям водили немецких пленных, чтобы народ видел, во что он может превратить этих "победителей Европы", что они тоже боятся, просто воевали-тренировались уже два года, поэтому у них и были временные успехи. А теперь — все, "Гитлер-капут". Ничего, мы их быстро нагоним и перегоним. Надо только поднапрячься, потренироваться, и сделать свою работу. "Вы делаете работу" — мы вбивали в головы эту речевку-мантру — "Мы делаем работу". Перед атакой, после атаки, в любой момент — чтобы это было якорем для человека в любую сложную ситуацию, требующую риска и убийства — "Мы делаем работу" — и "мы" — чтобы человек чувствовал, что это не только он, но и все делали ту же работу, поэтому и ответственность лежит не только на нем, а на всех, что это нормально — убивать врага, потому что это не прихоть конкретного человека, а необходимость для каждого защитника своей Родины.