Становление Империи

– Причём он вполне чистый и без каких-либо повреждений. Ты заметила?

– Ещё бы! Даже кепи от формы атрегута на месте. То есть нисколечко в мазуте не испачкался. И уж тонуть тем более не собирался.

– Тогда получается, что Машка отправилась туда совершенно бессмысленно?

– Да уж! Из-за своего неуместного чувства противоречия и неумения думать головой.

– Излишняя гордыня её тоже испортила. Категорически не хочет прислушиваться к мнению других. Даже нас ни во что не ставит.

– Увы! И вот если с дурой что-то случится, что будем делать?

– Будем надеться, что Платон её вытянет из любой напасти, но вот наказать эту зазнавшуюся императрицу следует обязательно.

– И хорошенько наказать! Чтобы больше неповадно было кидаться в разные рискованные авантюры.

– Ага, только вот кто накажет? Хоть бы быстрей к нам Борис пожаловал…

– Фи! Сомневаюсь, что Борька справится с этой цацей. Она ведь теперь почти бессмертная. Ха! Великая Светозарная! С такой фифой даже великий убийца императора зроаков вынужден будет разговаривать шёпотом и с придыханием.

– Тогда одна надежда, что сам экселенс Когуярский к ней приложится чем-то пекущим. Чтобы задница огнём горела несколько недель. А мы с Апашей – ему поможем.

– Эх!.. Хорошо бы… Но что-то сомнения меня терзают, что такое наказание нам удастся. Да и тётя Апаша может пострадать. Пояса с груанами у неё ведь нет.

– Нет… А где, кстати, этот тайланец эти пояса взял?

– По всей видимости, в подвалах, возле разрушенного им же некрополя людоедских императоров. В другое время он никак не мог, а до того поясов у него не было.

– Логично. Следовательно, раз этот супермен умеет пользоваться порталами между мирами, то из подвала он попал туда, где этих груанов…

– …Очень много! Наверное…

– И если мы найдём новый портал…

– …То мы сами сумеем набрать комплектов груанов сколько угодно!

– Да нам много и не надо. Хотя бы один для начала, для Апаши Грозовой.

– Правильно. Тогда давай определяться: идёшь ты искать символ портала или я?

И сёстры-двойняшки интенсивно заспорили, каждая настаивая на своей кандидатуре. Через две минуты Катерина великодушно разрешила Вере отправиться в подвалы, а сама, со вздохом великомученицы, согласилась остаться на посту, ожидая возвращения блуждающей где-то императрицы.

Но так как просто сидеть и ждать в одиночестве было неприемлемо для её подвижной, общительной натуры, принцесса разрешила входить в гостиную верхних апартаментов своим секретарям с докладами и сообщениями. Государственные заботы в любом случае довлели над головой и требовали порой своевременного, если не сказать, срочного решения.

Одним глазом её высочество посматривало в спальню через открытую дверь и в установленное там на полу зеркало. Если бы кто появился на выступе с порталом, в наклонной плоскости зеркала, это сразу бы отразилось. Зато в самой гостиной можно было что-то решать, согласовывать и даже подписывать. Озабоченных странным положением во дворце придворных телохранители попросту не пропускали.

Но зато вначале донеслись крики из коридора, а потом и зашедший секретарь доложил, что всеми правдами и неправдами сюда пытается прорваться Миурти Холмский, наследный поцарник Леснавского царства. Катерина понимала, что возлюбленный будет мешать, да и многие вопросы при нём пока было запрещено обсуждать, но в душе не смогла сопротивляться, и ещё минут через двадцать принца всё-таки впустили.

– О светоч моих грёз! – воскликнул он с порога, явно для столпившихся в коридоре придворных. Затем ещё добавил несколько цветастых выражений, но, уже приблизившись, отбросил не присущий для него тон. – Катенька, что творится у вас во дворце? Почему меня к тебе не хотели пропускать? И почему ты здесь? И почему все такие нервные, раздражённые и насторожённые?

– Ой, сколько у тебя вопросов! – улыбнулась принцесса, глазами указывая на писца, который кропотливо переписывал подправленный вариант нового указа. – Разве не видишь, насколько мы заняты?

Ещё и палец к губам приложила, чтобы жених не слишком много спрашивал. Они уже давно договорились: как можно меньше вопросов, касающихся дел. Тем более при посторонних и тем более при чиновниках, помощниках и секретарях.

– Но меня волнует твоё затворничество, – пытался Миурти хоть что-то для себя прояснить. – Тебя не было на обеде, может, ты плохо себя чувствуешь?

– Да нет, со мной всё в порядке. Наверстаю во время ужина.

Принц оказался уже совсем рядом и, целуя ручку невесте, недоумённо шептал:

– Но почему именно здесь? Что за причуды?

– Так надо! – шепнула она в ответ. – Порекомендовал один экселенс, что обстановку надо менять как можно чаще. Всё время работать в одном кабинете – нежелательно. Вот я и здесь.

– Ну а где же императрица?

– М-м? – Взгляд её высочества стал прохладным. – Ты хотел видеть меня или кого-то другого?

– Ну что ты так? – даже обиделся Холмский. – Только тебя! – и тут же попытался объясниться: – От своего нового пажа я услышал кощунственную сплетню, касающуюся как раз её императорского величества.