Становление капиталистической Японии

В Японии, несмотря на ненависть к купцам, которая клокотала в груди обанкротившихся феодальных владык, превратившихся в должников осакских купцов, гордых своим богатством, интересы феодального правящего класса настолько тесно переплелись с интересами крупного купечества, что все, что причиняло ущерб одним, задевало и других. Надменный даймё вынужден был подавлять свою спесь, если он хотел избежать банкротства. В том случае, если даймё прибегал к крайним мерам — отказывался погашать в срок свои долги или же угрозами по адресу своих кредиторов пытался заставить последних аннулировать долги, — он сразу же сталкивался с тем, что другие купцы, к которым он обращался за кредитом, очень вежливо, но категорически отказывали ему. Эта солидарность являлась для купцов своеобразной формой защиты своих классовых интересов[4]. С другой стороны, поскольку проценты от займов, предоставляемых самураям и даймё, были главным источником доходов крупных купцов, то полное разорение первых неизбежно привело бы и к разорению купечества[5]. Следует отметить сравнительную слабость японского купечества, которое было лишено таких источников накопления капитала, как торговля и грабеж, широко использовавшихся их европейскими коллегами в XVI–XVII вв. Ограничительные меры токугавского правительства и нищета крестьян, продолжавших вести натуральное хозяйство (денежное обращение начинало, конечно, проникать в деревню, но крайне медленно), препятствовали расширению внутреннего рынка. Как уже было сказано выше, основными клиентами тёнин были самураи, проживавшие в городах-замках, а также даймё, которые вместе со своей свитой были обязаны, согласно системе санкин-котай, проводить половину своего времени в Эдо. Купечество, прекрасно понимая, что его собственное процветание тесно связано с благосостоянием воинов и знати, являвшихся его клиентами-должниками, никогда не мечтало о лобовой атаке против всей системы феодализма, хотя оно всегда было готово финансировать политическую борьбу против бакуфу, выступая таким образом на стороне оппозиционных элементов феодального класса[6].

Поскольку изоляционистская политика токугавского правительства исключала возможность вложения капиталов во внешнюю торговлю или в промышленность, то купцы, в особенности мелкие, часто употребляли свои деньги, полученные от торговли или ростовщичества, на приобретение земли. Освоение пустующих земель, как отмечалось в предыдущей главе, являлось одной из сфер приложения купеческого капитала. Приобретенную землю купцы обыкновенно сдарали крестьянам в аренду (эй-косаку) на срок свыше 20 лет. Другим видом аренды была ситидзи-косаку, то есть аренда заложенных земель, взятых ростовщиками у крестьян в качестве залога. Существовали и иные виды аренды, благодаря которым можно было обходить феодальные законы, запрещавшие отчуждение земельных наделов. Однако в данном случае нас интересует то, что в результате разложения феодализма в Японии появился новый класс землевладельцев, которому было выгодно сохранение феодальных отношений, хотя и в несколько видоизмененной форме, и который, следовательно, имел больше общего с классом даймё, чем с крестьянством[7]. Не трудно понять, что феодальные власти питали отвращение к этому быстро растущему классу новых помещиков. Это подтверждается следующей выдержкой из летописи того периода «Канно Бакумон», которая свидетельствует как о степени распространенности этого нового вида землевладения, так и о той тревоге, которую оно вызывало в официальных кругах. «Говоря о вреде концентрации [земли], мы должны отметить, что богачи, обладающие чрезмерными богатствами, поглощают наделы бедняков и становятся еще богаче, тогда как бедные становятся еще беднее. Плодородные земли полностью захвачены богатыми, и бесчисленные бедствия народа в конце концов приведут к бедствию всего государства… Кто не знает, что численность населения падает, а площадь пустующих земель увеличивается? Имеются люди, которые, очевидно, не в состоянии платить налоги, в результате чего количество налогоплательщиков уменьшается, и нам не остается ничего другого, как прибегать к гоёкин [принудительным займам]. Причиной всех этих затруднений является концентрация [земли]».