Становление литературы

"Королевские саги" начали писать раньше, чем "родовые саги", и в ряде случаев известно, кто их написал. И то, и другое связано, вероятно, с тем, что "королевские саги" представлялись более важными, чем "родовые саги": на "королевские саги" и тех, кто их писал, падал отблеск от ореола, окружавшего королей и церковь в глазах людей той эпохи. Ведь древнейшие "королевские саги", т. е. саги жизнеописания королей миссионеров - Олава Трюггвасона и Олава Святого, были написаны под влиянием латиноязычной житийной литературы (некоторое ее влияние заметно кое-где и в "Круге Земном") и ставили своей целью возвеличение церкви в лице ее наиболее видных представителей. Однако даже если о той или иной "королевской саге" известно, кто ее "написал", то это едва ли значит, что данная сага была плодом осознанного авторства. Значение древнеисландского слова "написать" совсем не тождественно значению современных слов "сочинять" или "быть автором". Кроме того, сообщение о том, что такой-то "написал" тот или иной памятник, делалось, по-видимому, вовсе не с целью атрибуции данного памятника определенному автору, но из совсем других побуждений, например, чтобы объяснить что-то, написанное кем-то другим, тем самым называя его имя. Впрочем, не исключено и то, что роль автора становилась более осознанной по мере того, как она приближалась к роли историка, т. е., как это ни странно, по мере того, как она становилась менее творческой.

От саги к житию

"Хорошо хорошему верить и плохо верить плохому, хотя бы оно и было правдой, но всего хуже тому, что плохо солгано".

Сага о Гудмунде Арасоне

"Трясясь Пахомыч на запятках,

Пук незабудок вез с собой;

Мозоли натерев на пятках,

Лечил их дома камфорой.

Читатель! В басне сей, откинув незабудки,

Здесь помещенные для шутки,

Ты только это заключи:

Коль будут у тебя мозоли,

То, чтоб избавиться от боли,

Ты, как Пахомыч наш, их камфорой лечи".

Козьма Прутков

Все в большей мере становится аксиомой, что древнеисландская литература - плод введения христианства в Исландии. Оно, как считается, сыграло решающую роль в развитии богатой и оригинальной литературы в этой стране. В самом деле ведь благодаря христианизации возникла основная предпосылка существования литературы - письменность. Вместе с тем христианизация повлекла за собой основание монастырей, а они, как известно, были культурными центрами, обеспечивавшими приобщение Исландии к европейской культуре того времени и знакомство с европейской литературой, а это, как принято считать, в свою очередь повлекло за собой развитие богатой и оригинальной литературы на исландском языке.

Однако ведь христианизация в ту же эпоху произошла и в других скандинавских странах - Дании, Норвегии и Швеции, - и там она тоже имела своим последствием введение письменности и возникновение монастырей, которые были культурными центрами, обеспечившими приобщение к европейской культуре того времени и знакомство с европейской литературой. Почему же, однако, в этих странах христианизация не только не повлекла за собой развития богатой и оригинальной литературы, но, наоборот, литература, возникшая там на соответствующих языках в результате христианизации, была скудна, подражательна и совершенно неоригинальна?

Отвечая на этот недоуменный вопросе, нельзя, конечно, не сослаться на то, что в Исландии христианизация происходила в условиях, совершенно не похожих на те, которые существовали в других скандинавских странах: в Исландии не было королей и военной силы, подчиненной им, не было государства, и поэтому не была порвана связь с догосударственной, т. е. дописьменной и дохристианской, литературной традицией. Если это так, а трудно сомневаться в том, что это действительно так, то аксиома, которая была приведена выше, нуждается в существенной переформулировке: развитие богатой и оригинальной литературы в древней Исландии - плод особых условий, в которых происходила христианизация в этой стране, а не христианизации самой по себе.