Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке

М. Ингрэм считает, что церковные суды опирались на достаточный уровень сотрудничества и понимания со стороны прихожан, и свидетельства этому находят также другие историки^{1123}. На материалах графства Уилтшир М. Ингрэм выявил, что только небольшое количество приходов, и, как правило, небольших по размерам, проявляло слабую активность в выдвижении обвинений против нарушителей в церковных судах. При этом он не видит систематичности в недосмотре церковных старост за нарушителями и объясняет их, скорее, невниманием, а не сознательной оппозицией. В тех районах, где на территории Уилтшира жили католические рекузанты, это тоже не приводило к уменьшению количества представлений в церковные суды, то есть старосты не сотрудничали с рекузантами и не скрывали их^{1124}.

Существовала проблема избирательности представлений на прихожан, поскольку некоторых вызывать в суд опасались. Но М. Ингрэм утверждает, что нераскрытие преступлений, опасения обвинить какого-то влиятельного человека были характерны и для других сфер судопроизводства — эти явления не ограничивались лишь церковными судами. В иерархически организованном обществе церковные суды также входили в положение влиятельных лиц, чтобы не подрывать обвинениями против них общественный порядок. При этом наказание с них не снималось — раскаяние на публике позволялось заменить внесением в суд определённой денежной суммы, которая шла на помощь бедным или на другие благотворительные цели, так что иногда ответчики выплачивали существенные суммы, чтобы избежать публичности, но церковные суды не шли охотно на замену раскаяния денежным взносом^{1125}.

Суды не действовали только на основе слухов — даже встречающаяся мотивировка привлечения к суду “common fame”, как выявил М. Ингрэм, означала мнение 5–6 уважаемых прихожан, поэтому приговор в церковных судах, по мнению М. Ингрэма, выносился обычно обоснованно, не оставляя возможности для обжалования^{1126}.

Процент выявляемых церковными судами моральных проступков, как считает британский историк, во второй половине XVI — начале XVII в. был довольно высоким. Особенно обращалось внимание на внебрачных детей, на беременность невесты во время свадьбы, и намечалась тенденция к учащению рассмотрения таких дел. Осуждались случаи, когда долго не ремонтировались и приходили в негодность церковные здания, недостатки в оснащении церквей необходимым инвентарем для служб, преследовались неплательщики приходских церковных сборов, рекузанты, не посещавшие церковь, лица, не пришедшие к причастию в Пасху^{1127}.

В деятельности церковных судов использовалась так называемая клятва ex officio mero, в которой обвиняемый должен был откровенно отвечать на все вопросы, а отказ свидетельствовать против себя означал признание собственной вины, за что эту клятву критиковали некоторые пуритане и юристы общего права. В случае отказа от принесения клятвы ex officio человека отлучали от церкви^{1128}.

Церковные суды использовали также при разборе дел клятву очищения. М. Ингрэм считает, что принесение клятвы очищения было настоящим испытанием для человека. Громкие происшествия всегда обсуждались местными жителями, и, если ситуация была неблагоприятная, свидетелей в свою пользу среди соседей найти было невозможно, так что эта клятва была эффективной^{1129}.

Церковные суды обвинялись пуританами, начиная с «Увещевания парламенту» (1572), также в том, что налагают слишком мягкие наказания за сексуальные прегрешения, принуждая виновных лишь к уплате штрафа, публичному покаянию^{1130}. Большим количеством отлучённых возмущались сепаратисты, считавшие, что церковь обращается с нарушителями моральных заповедей очень мягко^{1131}. Но пуритане в таких случаях, как обращает внимание М. Ингрэм, требовали жёстких наказаний вплоть до смертной казни, и введение смертной казни за инцест и адюльтер во времена существования Английской республики в середине XVII в. оказалось излишеством. Даже Акт 1650 г. о трёхмесячном тюремном сроке за супружескую неверность практически не работал, так что за 10 лет были осуждены единицы^{1132}.

В соответствии с актом 1610 г. женщину за рождение внебрачного ребенка на год заключали в исправительный дом, мужчин предписывалось сечь кнутом. Количество случаев рождения внебрачных детей стало уменьшаться, но М. Ингрэм считает, что роль церковных судов в снижении числа бастардов всё же не вполне ясна, хотя публичное покаяние и штраф за это прегрешение, особенно для представителей средних слоев, заботившихся о своей репутации, можно рассматривать как сдерживающий фактор для внебрачных контактов^{1133}.