Становление. Пермска волость (СИ)

— Олег и Иван на вас производство стреломётов и боеприпасов. Эвика и Лада продолжают контролировать переработку урожая.

После ухода старичков, завалился в кровать, но уснуть не смог. Под ложечкой не просто сосало, а скребли кошки. В Кунгуре мы отобьёмся, да и ещё и на шлюпах в атаку пойдем. А вот, что делать с ордой степняков в чистом поле, вопрос. Даже если мы успеем построить Форпост, сможем ли мы отбиться от тысяч всадников. Да и в обороне битвы не выигрываются. А если они Форпост в осаду возьмут, да и по лесной чаще обойдут и выйдут к Усадьбе.

«Думай, Володя, думай. Как отбиться от степняков, да ещё так, чтобы они минимум десять лет в нашу сторону посмотреть боялись, и при этом не потерять ни одного ребенка. Божественный Король не может допустить гибели детей. Думай. Время еще есть», — с такими размышлениями смог заснуть только под утро.

Глава 15

На следующий день, ещё затемно, с Денисом и Олегом на лыжах по замерзшему руслу Ольховки отправились на обустройство лагеря. В лесной чаще подыскали поляну около тридцати метров в диаметре, вырубили на ней молодую поросль, поставили два шалаша. Остаток светового дня и весь следующий день орудовал топором, срубил тридцать пять деревьев диаметром до полуметра, с которых Денис и Олегом обрубали ветки.

Днем 10 декабря пришел обоз с остальными ребятами, стройматериалами, инструментами и продуктами. Установили привезенные шатры, а также два разборных стреловых деревянных крана и одну кран-балку. Со своим экипажем за три дня установили лесопилку на воловьей тяге, а остальные члены экипажей с помощью волов приступили к расчистке бурелома и валежника. Последующие двенадцать дней рубил лес, навострился валить в день до тридцати пяти деревьев до пятидесяти сантиметров в диаметре. Более крупные деревья не трогал.

Утром 26 декабря на санях с очередной порцией продуктов и корма для волов и лошадей приехал Николай, которого я вместо себя оставил руководить в лесном лагере, строго-настрого запретив валить деревья, а заниматься обработкой валежника и с помощью волов продолжать расчистку леса от бурелома, за исключением последних пятисот метров до лугов.

К вечеру я вместе с Савлием и Гнуром вернулся в Усадьбу, а на следующий день на шести санях, запряженных двумя лошадьми каждые, с новой сменой из двенадцати ребят, восьми пацанов и четырех девочек, загрузившись продуктами, боеприпасами, кормом для скота и кроликов, с установленными на первых и последних санях стреломётами, со снятым со шлюпа прожектором, отправились в Кунгур. Для Бориса отдельно везу весь золотой песок с самородками, драгоценные камни, за исключением десятка алмазов, и все остатки серебряной посуды сарматов и сираков.

До Кунгура добрались за два дня. Борис и ребята гарнизона с радостью нас встретили, пока разгружали сани и знакомили новичков с крепостью, я отправился к вечному огню. Лес на пятьсот метров вглубь был очищен от бурелома. До скалы добрался быстро. Вечный огонь горел, все тем же голубым пламенем. Зеркала и плафон были в порядке, и я быстро вернулся в крепость, как раз к ужину, на котором кормили кулешом с крольчатиной.

После ужина гарнизон продолжил знакомить новую смену с устройством крепости, а Борис утащил меня к себе в мастерскую. В мастерской было на, что посмотреть. Борис с гордостью демонстрирует ограненные четыре драгоценных камня — два сапфира тёмно-синего и оранжевого цветов, рубин насыщенного красного цвета и один уже не алмаз, а бриллиант. Все камни размером с перепелиное яйцо.

Беру в руки бриллиант, подношу к свету керосиновой лампы и всё грани бриллианта начинают играть на свету, раскрываю красоту и прозрачность камня.

— Борис, сколько же в этом камне граней?

— Володя, ты нарисовал мне эскизы, но 57 граней будут передавать красоту и прозрачность на значительно меньших камнях, чем этот алмаз. Я его огранил в 154 граней. А сапфиры и рубины огранил немножко по-другому. Эти камни имеют цвет и цвет камней должен также играть на свету, отражая всю его красоту и прозрачность. Их огранка получилась округлой и похожей на шар с 120 гранями.

Осматриваю остальные, два сапфира и рубин. Все камни, при попадании на них света, начинают играть, раскрывая свою красоту.

— Борис, как у тебя получается делать такую красоту?

— Володя, да я и сам не знаю. Я просто вижу, что нужно лишнее у камня убрать, вот так и получается, — улыбается Борис и разводит руками.

— А у детишек, может у кого из них тоже такой дар есть?

— Почти все ребята могут лепить кирпичи, еще около половины на гончарном круге могут создавать различные гончарные изделия, причем около десяти ребят это делают с любовью, а вот резчика по камню, чтобы он его мог чувствовать и понимать, пока из ребятишек никого не приметил.

Сразу как-то осунувшись и погрустнев, Борис отходит к деревянным стеллажам, откуда приносит корзинку с новыми золотыми монетами. А затем, лицо его оживает, и как бы вспомнив о хорошем, Борис, улыбнувшись, продолжает: