Становление Себастьяна (ЛП)

Я смотрела, как она уезжает, а затем направилась в гараж. Себастьян уже разобрал половину первого ящика.

— Ты, правда, не должен делать это, ты знаешь, — сказала я, качая головой в смущении.

— Я хочу, — сказал он просто.

Я решила, что позволю ему помогать в течение получаса, затем выгоню его и отправлю к родителям, прежде чем стану причиной еще больших проблем для него.

Его присутствие было чертовски полезно — он передвинул столы, ящики и коробки, заполненные черт знает чем, и прежде чем я поняла, пролетело два часа.

— Ох, дерьмо! Уже почти время обеда, — сказала я, с ужасом смотря на часы.

— Вам куда-то надо спешить? — спросил Себастьян, выглядя обеспокоенно.

— Нет, нет. Я беспокоюсь о тебе. Твои родители... твоя учеба.

Он пожал плечами.

— Не о чем волноваться.

— Слушай, я не собираюсь нести ответственность, если тебя исключат за неуспеваемость. Я сделаю тебе что-нибудь на обед, а затем ты должен идти заниматься. Договорились?

— Ладно, договорились! — сказал он счастливо.

Он последовал за мной в дом, и я показал ему, где можно помыть руки. Я тянулась, чтобы достать стаканы, когда услышала, что он входит в кухню.

— Я достану их, — сказал он.

Его внезапная близость позади меня, заставила меня подпрыгнуть, как будто через меня прошел заряд электрического тока. Это было странное чувство, я вдруг занервничала, когда он вытянул руку возле моего плеча, слегка задев спину. Я отступила и повернулась, обнаружив, что он уставился на меня со стаканом в руке.

— Спасибо тебе, — сказала я, смущенно.

Он не ответил, и я первая отвернулась. Глубина его взгляда, заставляла меня чувствовать себя некомфортно в моем собственном доме, черт побери! Да, и раздраженной. Я укрылась, роясь в холодильнике, пытаясь восстановить равновесие.

— У меня есть газированная вода и выжатый лимон, — мой голос был наполовину поглощен холодильником.

— Я никогда не пробовал выжатый лимон. Что это?

— Ох, ну, просто лимонный сок и негазированная минеральная вода.

— Пожалуй, я попробую его, миссис Уилсон.

Напряжение покинуло мое тело, и я улыбнулась ему.

— Себастьян, ты можешь звать меня Кэролайн. Миссис Уилсон слишком официально... и из-за этого я чувствую себя старой.

— Ладно, Кэролайн, — он улыбнулся мне.

— Теперь, я могу сделать тебе куриный сэндвич или… салат «Триколор».

— Insalata tricolore, per favore (прим. пер. ит. Салат «Трикорол», пожалуйста. — салат из овощей трех цветов.)

Я повернулась к нему с удивлением.

— Я изучал итальянский, — объявил он гордо. — На заочных курсах. В моей старшей школе предлагают только испанский.

— Правда? Molto bene! (прим. пер. ит. Очень хорошо!).

— И так же я слушал оперу. Мне нравится Верди.

— «Падшая женщина».

— Извините? — он ахнул.

— Я полагаю, что ты имеешь в виду «Травиата»¹, когда говоришь, что тебе нравится Верди. Или может быть «Аида»²? «Риголетто»³?

Он выдохнул в понимании.

— Да, все они.

— Я думала, что мальчики-подростки слушают только тяжелый рок, — поддразнила я его.

Он выглядел оскорбленным, и я пожалела о своем комментарии. По-видимому, он пытался впечатлить меня.

— Я рада, что тебе нравится опера, мой отец любил ее.

— Я помню. Я помню, как вы с ним пели оперу на кухне.

— Правда, ты помнишь это?

Он кивнул, серьезно.

— Я помню все.

Я вздохнула.

— Это был грандиозный визит, когда папа приехал погостить.

Себастьян улыбнулся.

— Да, он был веселый. Мы взорвали много вещей.

Я закатила глаза на воспоминание.

— Да, Дэвид не был счастлив по этому поводу.

Я не могла сказать, почему я упомянула Дэвида.

Себастьян нахмурился.

— Как ваш отец?

И болезненное воспоминание пронзило меня. Мой дорогой отец, лежащий сморщенный и в муках, крошечный и беспомощный в больничной кровати; морфий был не в состоянии смягчить боль от рака, который полностью его уничтожил.

— Он скончался два года назад.

Я едва могла выговорить слова, застигнутая врасплох сокрушительной силой воспоминания. Я чувствовала слезы жгут мои глаза. Нелепо, я ругала себя.

— Мне жаль. Я не знал, — прошептал Себастьян.

Он выглядел так, будто хотел сказать что-то другое, но теперь я желала, чтобы его здесь не было. Я от всей души жалела, что предложила ему пообедать.

— Спасибо за помощь утром, Себастьян. Это, правда, было очень заботливо с твоей стороны, но я настаиваю на том, чтобы ты, как только мы поедим, пошел и занялся учебой. Я не хочу доставлять тебе еще больше проблем.

Он надулся, вдруг выглядя на свой возраст. Мне захотелось рассмеяться, но я, в самом деле, не хотела задеть его чувства. Особенно, когда он был таким полезным. Я сменила тему.

— Ты собираешься заниматься серфингом со своими друзьями в ближайшее время?

Он вздохнул.

— Может быть. Мне придется позаимствовать доску.

— Ох, что случилось с голубой доской?

— Отец испортил ее: переломив пополам. Сказал, что я не должен больше тратить время на серфинг.

Он сказал слова обычным тоном, но я слышала злость и боль под этим, я помнила угрозу его отца на барбекю.

— Это ужасно. И это моя вина. Я никогда не должна была говорить...

Он прервал меня, сказав мягко:

— Кэролайн, это не твоя вина, что мой отец — садистский ублюдок.