Становление (СИ)

Стоило заметить, что у каждого сенатора теперь тут, в здании Сената оборудована комната, двое, а то и трое слуг обслуживают своих господ. Так что Сенат нынче гостиница, не иначе, но никак не институт власти [в РИ Павел Петрович заставлял сенаторов ночевать в здании Сената не сразу, а только когда те начали расписываться в бессилие быстро разрешить под 12 тысяч старых дел. Ну а Куракину удалось решить проблему, скорее всего, не без помощи Сперанского, который взял самый сложный кусок работы].

— Кроме сказанного, вводится временное понятие «за сроком давности», когда дела, подлежащие рассмотрению лежат более тридцати лет. Истцам почтой будет отправлено уведомление о закрытии дела и они смогут повторно обратится, в случае, если тяжба все же имеет место быть и по ныне, — сказал Куракин и ошеломленно посмотрел на меня.

«А что, покровитель? Нужно же хотя бы читать те тексты, которые ты получаешь от кого бы то ни было, и которые после зачитываешь перед всем Сенатом!» — подумал я, но ни грамма не раскаялся.

Да такие понятия, как «истец» редко используются в формулировках юридических документах, но само слово существовало издревле, да и обозначало подачу челобитных. Так что никаких особых противоречий тут выйти не должно.

Тогда что смущает генерал-прокурора? По истечению срока давности? А это вообще нормально, что в Сенате есть нерассмотренные дела еще со времен эпохи дворцовых переворотов? Уже черви обглодали истцов, а дела все еще в наличии. Так что, да — закрыть. Ну а проблема осталась — пишите новое заявление и оно будет под 1796 годом, а нормы рассмотрения дел, которые следовало установить, — полгода. Это даже очень щадящий режим для работы, если работать.

Ну а не справились, не рассмотрели в положенный срок, так Сенат вернет стоимость государственной пошлины. Как с пиццами — не принесли вовремя, так отдайте бесплатно, но пицца до страждущего дойти обязана. И подобное — это самое революционное из того, что имеет шансы быть внедрено в бюрократическую систему Российской империи. Можно было еще жестче поступать, но тогда все, поголовно, начнут фраппировать правила.

А вообще, вот что мы за люди такие? Год ничего не делаем, или откладываем дела на потом. И вот приходит это «потом», внезапно, как эякуляция у подростка, и все начинает работать. Мозг, словно получает большое количество стимуляторов, моментально накидывает пару путей решения проблем, ноги уже не устали, не болят, а бегут в нужном направлении, куда еще вчера лень было сходить. Сонливость, как рукой снимает и работаешь, работаешь.

Пятилетку за три года? Пятилетку за две недели! Вот какая «штурмовщина» бывает у чиновников. Умеем мы, русские, как и те представители иных народов, что живут рядом, штурмовать. Причем штурмуем и бюрократические крепости, ну и военные. И тут и там с разным успехом, но свои победы, свой «Измаил», есть всегда и у военных и у чиновников.

На второй день работы, когда были только разложены по стопочкам всего две тысячи дел, ну или около того, стала понятна ненадобность большей части сенаторов.

— Ваша светлость, обращался я к Куракину, ну отпустите вы этих бедолаг! Помощи от них нет, только уныние навевают. Пусть они помогут людьми. У нас почитай, что и нет нарочных, а рассылать дела по державе придется много и часто. Вот и пусть отрядят своих людей, за их кошт! А мы будем готовить письма к истцам и отправлять, — упрашивал я Куракина.

На самом деле, сенаторы, они ведь, может и работу запороли, и заслуживают такое наказание, как спать и дневать в здании Сената. Но без гибкого, аналитического ума у власти долго не продержишься, сожрут быстро, переварят и после… Короче, зевать не приходится. Не стоит на ровном месте ссориться с теми, с кем ссориться не обязательно.

Так что некоторые личности выявили, кто является моторчиком всего процесса. Пусть этот мотор, то есть я, и спрятан под капот и на виду лишь яркие обводы корпуса автомобиля — князя Куракина, но вся эта красота не поедет если не заведется мотор. Вот я и завелся, когда стали то и дело отвлекать от работы. А просьба у все одна, пусть и с разными формулировками и доводами — домой хотят, к деткам, внукам, к нормальной постели ну и так далее. Вот ей богу, я в школе более интересные отмазки придумывал, чтобы отпроситься с последнего урока.

Было в такой ситуации и второе дно, циничное, рациональное, нужное мне для будущей карьеры. Сенаторы просили у меня, так как Куракин включил непоколебимость и даже становился груб. Князь решил выслужиться перед императором, немного позабыв, что каким бы самодержцем не был Павел Петрович, свита все равно делает короля. Ну а будь король упертым, так своя табакерка с шарфом на каждого найдется.