Становой хребет

Позвякивая колокольчиками, понесся по стойбищу, истошно крича: «Убейте чужеземца! Он осквернил наш род и отправил женщину к предкам. Убейте его!»

Егор услышал выстрел, пуля вспорола вьюк рядом с ним. По берегу мчался Васька Попов и стрелял. Только темнота спасла Быкова.

29

…Наконец-то дурной ветер разорвал хламиды туч и обнажил девственную наготу весеннего неба.

А до этого времени нескончаемо хлестал обложной дождь. Река помутнела и грозно неслась сквозь обильные испарения вымокшей насквозь тайги. В устье Тимптона Егор разгрузил плот, сделал балаган на склоне сопки, откуда была видна взбаламученная гладь реки Алдан.

Решил передохнуть денёк и подождать: вдруг подвернётся попутный пароход. Харчей оставалось ещё много — всё не унести в сидоре. Через сутки опять зарядил холодный дождь.

Пароходик с деревянной баржей появился неожиданно, попыхивая чёрным дымом и с трудом преодолевая течение. Егор кинулся к реке и замахал руками. Его заметили не сразу.

Двое матросов отвязали с кормы низко сидящей баржи лодку, погребли к берегу. Быков сник, испугался встречи с людьми. Но деваться было некуда, и он решил: «Чёрт с ними, двум смертям не бывать, а одной не миновать, тем более, что Эйнэ нагадал долгую жизнь».

Когда лодка причалила, пароходик тоже поворотил ближе, капитан прокричал с мостика в рупор: «Скорее там пошевеливайтесь! Нас сносит!» Выпрыгнули гребцы, один из них, молодой парень в клеенчатом дождевике, подошёл к Егору.

— Кто такой?

— Мне в Незаметный надо… сплавился по Тимптону, робко промолвил Егор.

— Откуда сам?

— С Аргуни…

— Ладно, рассусоливать некогда. Где вещи?

— Вон два вьюка, — Егор метнулся в ерник и притащил к лодке свои припасы.

Увидав лоток, матрос разулыбался приветливо:

— Да ты, никак, бывалый приискатель. Лоток славный у тебя, впервой такой вижу, как игрушечка. Любо-дорого подержать в руках. Иные с тазиками помойными сюда гребутся.

— Ага, — только и сказал Егор, опускаясь на мокрую скамейку, — хотел уже пёхом добираться, не чаял такой помочи.

Второй гребец, с окладистой бородой, легко заработал веслом и, как бы между прочим, спросил:

— Ты чё же, паря, в одиночку, што ль, бродишь?

— В одиночку.

— Не боишься шарахаться? Тут ишо банды в тайге блудят от старого режиму. Артемьев дурит в тайге, да и много иного сброду. Пришлёпнут ни за грош.

— А чего бояться, не впервой.

— Ишь ты-ы-ы… Лешак тя дери. Такие отчаюги везде нужны. Не сгинешь понапрасну, ежель уверен в себе.

Они подгребли к барже и кинули на крюк чалку. На корме была широкая будка из досок, из неё торчала жестяная труба, из которой пластался синий дымок. Бородач передал Егору тюки и вылез последним из лодки.

— Погодь, парниша, леший тебя дери. Величать-то как тебя, приблудный, запамятовал спросить.

— Егором, по фамилии Быков.

— Фамилия у тебя настырная. Меня Алёхой кличут, леший тя дери. Тожеть вот добираюсь на прииски с Омских аж степей, ездил отсель семью проведать, санным путём попал в Якутск. Ох, хватил лиха при тамошних морозах!

— Давно уже стараешься в Незаметном?

— Да, почитай, спервоначалу. Страх рассказать, что было тогда, ежель интерес есть, обскажу.

— Послушаю с удовольствием.

Протиснувшись в низенькие дверцы будки. За маленьким столиком на нарах сидели ещё двое попутчиков. Один в полувоенном френче, аккуратно выбритый, второй — лохматый детина с оплывшим лицом.

Бритый представился инженером Артуром Калмасом, ехал он в Незаметный налаживать работу гидравлик — мощных промывочных приборов, работающих от напорной воды.

Детина назвался Костей Драным и сам не знал, куда и зачем направляется, — главное — толочься в гуще людской. Без всякого стеснения он вдруг спросил у новичка:

— А спирт у тебя е, малец?

— Нету, с эвенками остатки выпил.

Костя разом потерял к нему интерес и печально уставился в узкое оконцо на рябую от дождевых капель реку. Калмас начал расспрашивать Егора о том, как живут при советской власти казаки на Аргуни. Выручить могла только «легенда» Кацумато. Быков сокрушённо махнул рукой.

— Да я уже три года дома не был, приискательствовал в тайге. Провианту накуплю и опять ухожу. Не ведаю, как там живут.

Но Артур насторожился.

— Много намыл в прошлом сезоне?

— Фунтов десять…

Драный оглушительно расхохотался и облапил Егора за плечи.

— Ох, брехать ты здоров! Малец. Да я за всю жизнь столько золота в карты не выиграл. Ты токо послухай его. Леший омский, вот травило посадили, почище тебя. Ты нам ещё не всё рассказал про начало работ в Незаметном… побреши ещё.

Калмас отстранил Драного.

— Постой, не мешай. И где же вы так фартово старались, Егор?

— В тайге, — усмехнулся Быков, — в притоках Тимптона.

— Так-с, до песков глубоко?

— Всяко, от двух до трёх сажен, — Егор понял, что его экзаменуют, — но, в основном, брали на щетке в узком месте долины, где россыпь зажата скалами.

Инженер, видимо, удовлетворился ответом. Долго крутил лоток, в ворсинках древесины отыскал крупинку золота и повеселел.