Станция Араминта

Утром в Верд сатир Латуун выскочил на лужайку перед Лицеем, вскинул свои мохнатые руки, притопнул копытцами на ногах, затем издал на своей дудочке пронзительную витиеватую руладу и тем самым объявил начало Парильи. Выпрыгнув на проспект Венсей, он разразился новой нечеловеческой мелодией и, высоко подбрасывая ноги, подпрыгивая и взбрыкивая, как молодое животное, с важным видом повел костюмированное шествие вдоль проспекта. Подпрыгивая и приплясывая в такт музыке, Латууна, праздничная карнавальная толпа, с разукрашенными повозками, механическими монстрами, великолепными дамами и важными джентльменами на роскошных носилках, последовала за ним. Процессию сопровождали музыканты – кто пешком, кто стоя в движущихся праздничных повозках. Заигрывая с попавшимися на пути хорошенькими девушками шествовала фаланга Дерзких Львов, в рыжеватых меховых костюмах. Стайки ребятишек, одетых в костюмы Пьеро и Пульчинелл, бегали взад и вперед, иногда проскакивая чуть ли не под самыми ногами Латууна. Кто же был сатиром? Имя человека, скрывавшегося под этой маской по правилам должно было сохраняться в тайне, но кто бы он ни был, и маска и человек вполне подходили друг к другу. Существовало всеобщее подозрение, что под этой маской скрывается галантный повеса Намур.

Так начались три дня и три ночи веселья. По вечерам в Верд и Милден карнавальная труппа мастера Флореста представит небольшие интермедии, которые сам он называл просто каламбурами, а ночью в Смоллен будет разыграна главная фантасмагория. Затем последует кульминационный парад масок, который под важную и сладкую музыку паваны приведет Парилью к концу.

Таков установившийся за тысячелетие порядок.

2

Планы Глауена на Парилью были нарушены двумя не связанными друг с другом обстоятельствами, но оба они были неожиданными и досадными: обнаружение у йипи арсенала и прибытие нового Хранителя и его семьи в Дом Клаттуков. Глауен обнаружил, что он, как кадет Бюро В, обязан нести трехчасовое ночное патрулирование вокруг забора, окружающего общежитие йипи. Патрулирование должно предупредить возможную попытку йипи, достать новую партию оружия и устроить: гипотеза, по мнению Глауена, совершенно надуманная.

Шард полностью согласился с сыном:

– Ты абсолютно прав! Вероятность внезапного нападения йипи действительно чрезвычайно мала: возможно пройдет лет двадцать – двадцать пять, прежде чем мы будем, к своему удивлению, убиты взбунтовавшимися улыбчивыми йипи!

– Иногда мне кажется, что ты надо мной издеваешься, – проворчал Глауен, – иначе почему моим напарником оказался Кеди Вук?

– Да? А мне казалось, что Кеди тебе нравится.

– Я ничего против него не имею, если не считать того, что он зануда.

Хотя йипи остались столь же равнодушными и ленивыми, все полагали, что в душе они затаили обиду. Саркастичный и хладнокровный Намур на это заметил:

– Я очень рад, что меня это не касается. Приняв такое решение, я был бы высмеян и выгнан с работы.

– А тебя не удивила та куча оружия, которую мы обнаружили в общежитии? – поинтересовался Чилк, услышав такое замечание.

– Конечно, удивила.

– И в кого, ты думаешь, они собирались стрелять из этого оружия? В туристов?

– Я уже давно бросил всякие попытки понять йипи, – пожал плечами Намур. – Но что я твердо знаю, так это то, что они не смогут организовать и лягушачьи бои без того, чтобы не упасть с дерева.

– А может быть, им кто-нибудь помогает?

– Может быть. Но прежде, чем переворачивать все с ног на голову, я бы сначала хотел получить веские доказательства.

Кеди Вук, который родился на год раньше Глауена, считался старшим патруля. Он не прекращал ворчать все три часа.

– Чрезвычайная ситуация, если она вообще была с самого начала, позади, – заявил он лаконично и безапелляционно. – Так чего нам таскаться взад-вперед по темноте?

– Я знаю, почему, – сказал Глауен. – Потому что Бодвин Вук отдал такой приказ.

– Я-то уж точно тут не по собственному желанию, – фыркнул Кеди. – Они со своей осторожностью уже перегибают палку! Даже если считать, что йипи и могли бы поднять бунт, то они бы перерезали одну-две глотки, и все.

– А этого по-твоему недостаточно?

Кеди недовольно выругался.

– Мне что, надо все по полочкам раскладывать? Йипи никогда не делали такого раньше, так?

– Поэтому мы с тобой и стоим здесь.

– Не понял? – переспросил Кеди.

– Если бы йипи убили наших бабушек, то мы с тобой просто не родились бы.

– Ну-ну, – проворчал Кеди. – Когда ты в таком дурацком настроении, с тобой нет смысла говорить.

Глауен вдруг припомнил высказывание Утера Оффоу в отношении Кеди: «Не удивительно: Кеди просто раньше времени повзрослел» – «Я в этом не уверен, – с сомнением возразил Арлес. – Смотри, с каким он энтузиазмом играет в карнавальной труппе. Да и пошуметь с Дерзкими Львами он тоже не прочь» – «Может быть, все этого просто из-за его стеснительности», – пожал плечами Утер Оффоу.

– Интересно, как долго это патрулирование еще протянется? – проворчал Кеди.

– Пока не кончится Парилья. По крайней мере, мне так сказал отец.

Какое-то время Кеди был занят подсчетами.