Станция Араминта

– Мне нравится такое плаванье, – сказала Вейнесс, – Вокруг тебя такой безмятежный мир, что волей-неволей и настроение у тебя становится безмятежным. Вокруг полная тишина, и тебе слышится только собственный тихий голос. Совесть превращается в шепоток воображения. Ответственность теряет всякое значение. Лицейские заботы превращаются во что-то вроде пузырьков за кормой.

– Если бы это так и было, – вздохнул Глауен, – Извини, ты просто мне кое о чем напомнила.

– Напомнила тебе о чем-то? Уверена, что я не могла напомнить тебе о чем-то совсем плохом.

– Ты должна быть счастлива потому, что ты девушка и с тобой не может произойти такого.

– Глауен, не надо строить из себя таинственную личность. Я не люблю всякие тайны. Что тебя так расстроило? Я? Я слишком много болтаю? Так мне просто нравится вести себя так здесь, в океане!

– Возможно мне не стоит обсуждать с тобой это, – сказал Глауен, – Но… А почему бы и нет? Вчера вечером Бодвин Вук предложил мне совершить нечто ужасное.

Вейнесс нервно фыркнула.

– Надеюсь, это не имеет отношения ко мне. Он ведь не приказал тебе оставить меня на необитаемом острове или выбросить за борт.

– Нет, все гораздо хуже, – мрачно пробурчал Глауен.

– Хуже? А что может быть хуже?

– Ну, сама посуди. Он приказал мне присоединиться к Дерзким Львам.

– Согласна, ничего хорошего. Но бывает и хуже… И что ты ответил?

– Для начала я скажу тебе то, что должен бы был сказать ему: «Если вас так интересуют Дерзкие Львы, то присоединились бы к ним сами!» Но тогда я от неожиданности и язык проглотил. Наконец я высказался: «Почему именно я? Кеди уже и так входит в эту группу». «Я знаю это, – согласился он, – Но Кеди, однако, несколько безынициативен и бывает легко предсказуем. Нам нужен там ты!» Я снова спросил его: «Зачем? Почему именно я?» Но только ответил: «Настанет время и ты все поймешь сам». «Очевидно, вы хотите, чтобы я стал вашим шпионом?» – поразился я. «Естественно! – с каким-то удивлением ответил он, – А как же иначе?» Тогда я напомнил ему, что Арлес относится ко мне очень враждебно и не позволит мне присоединиться к этой группе. На что он только рассмеялся и сказал, чтобы я не брал это в голову. «Не пройдет и недели, как ты будешь считаться Дерзким Львом», – сказал он. Вот поэтому-то у меня такое мрачное настроение.

– Бедняга! Но, Глауен, давай не будем сегодня забивать себе этим голову. До острова еще далеко?

– Уже близко. Мы вот-вот его уже увидим… На самом деле, видишь вон то серое пятнышко на горизонте? Это и есть Океанский остров.

Шлюп продолжал бежать своим курсом: вверх по склону голубой волны, а затем сквозь брызги вниз в низину между волнами. Океанский остров, являясь вершиной подводной скалы, представлял собой невысокий конус с изрезанной вершиной. По прибрежной линии он зарос кокосовыми пальмами, а сами склоны были покрыты лесом из местных пород деревьев.

Глауен бросил якорь в укрытой со всех сторон бухточке, примерно в ста метрах от берега, покрытого белым песком. Он спрыгнул за борт, где глубина не превышала полуметра.

– Иди сюда, – сказал он Вейнесс, – Я отнесу тебя на берег.

После секундного замешательства, Вейнесс обхватила руками его шею. Он отнес девушку на берег. После этого он опять вернулся к лодке, чтобы забрать корзину с продуктами для пикника.

В тени большого раскидистого дерева Глауен развел костер, и на шампуре поджарил куски мяса. Потом эти куски были смочены наперченным соусом, положены на хлеб и уничтожены вместе с бутылкой молодого белого клаттукского вина.

Позавтракав, они развалились под деревом и любовались кокосовыми пальмами, которые в так бризу качали своими широкими листьями. Океанские волны набегали на песчаную полосу берега, а потом не торопясь откатывались обратно.

– И нет здесь никаких Дерзких Львов, – вздохнул Глауен, – Они поджидают нас где-то вон там. И возвращаться к ним кажется такой глупостью. И зачем тогда возвращаться, коли мы можем провести свою жизнь в этом вечном покое, в гармонии с природой? Против такой идеи даже ничего и не возразишь.

– Я бы так не сказала, – с сомнением возразила Вейнесс, – От завтрака-то ведь ничего не осталось. Что мы здесь будем есть?

– Дары природы. Рыбу, съедобные корешки, водоросли, кокосы. Будем ловить крыс и береговых крабов. Да это несбыточная мечта миллионов романтических поэтов.

– Так-то оно так, если не задумываться о кухне. Представь себе, каждый вечер у тебя на ужин или крыса или краб. Это очень скоро надоест. Примерно по этой же причине лет через десять-двадцать тебе надоем и я… особенно, если учесть отсутствие мыла.

– Ну, мыло – это не проблема. Мыло можно сделать из кокосового масла и золы. – возразил Глауен.

– В таком случае остается только одно препятствие: моя мама. Она ничем не отличается от всех остальных мам. Романтическое проживание на Океанском острове, как в прочем и на любом другом, разрушит ее планы в отношении моего замужества.

– Твоего замужества?! – с удивлением уставился на нее Глауен, – Но тебе еще рано думать о замужестве.