Станция Араминта

— Именно так, — подтвердил Глауен, — Когда Сирена опустится пониже, ты сможешь увидеть там ее отражение. Но идти туда нет смысла, так как там кроме лагеря бенджи ничего интересного нет, разве только ты собираешься поискать волшебный камень.

— И каковы шансы найти такой камень?

— Малы, если только не придти сразу после того, как из лагеря ушли бенджи. После этого вероятность снижается до нуля.

— Туда надо ехать на бодунах?

— До озера довольно далеко.

— А почему бы нам не воспользоваться флаером? — поинтересовался Джулиан.

— Идея соблазнительна, но это против правил, так как в этом случае возникает проблема с остальными туристами.

— Ну, ладно, — недовольно покачал головой Джулиан, — В путеводителе говорится, что бодуны довольно вспыльчивые животные, но если ездить на них в соответствующем костюме, то они совершенно безопасны. Я не понимаю, они что, настолько разборчивы?

— В основном да. У них очень подлая натура и они с удовольствием бы разделались со своим наездником дай им только шанс. Перед поездкой конюхи подготавливают их и приводят их в хорошее настроение.

— А наездник обязательно должен одеться в костюм, который бодун сочтет подходящим для такого случая?

— На самом деле костюм наездника весьма практичен. Бодуна приводят в миролюбивое настроение очень интересной процедурой. Конюх-йипи очень хорошо его кормит, а потом начинает при помощи палки дразнить его до тех пор, пока тот не придет в совершенную ярость. В этот момент конюх выбрасывает соломенное чучело, одетое в черную шляпу, белый плащ, черные штаны и красный кушак, то есть в костюме наездника. Бодун начинает пинать и топтать чучело, подбрасывать его в воздух до тех пор пока не сочтет, что оно уже достаточно наказано. После этого он забрасывает чучело себе на спину с расчетом, что съест его потом, так как в данный момент он вполне сыт.

— Вся ярость бодуна выходит во время этой процедуры и он становится сравнительно спокойным. Йипи надевает на бодуна шоры, вместо куклы садится наездник, который поднимает шоры и едет в относительном комфорте.

— Чтобы спешиться всадник должен сначала опустить шоры, в противном случае бодун подумает, что его жертва ожила и пытается улизнуть, и набросится на всадника.

— Думаю, теперь мне все понятно, — заявил Мило, — Если я хочу найти волшебный камень, то я должен на бодуне доехать до озера Глубокое и искать его там пока не найду.

— Более или менее правильно.

— А каковы мои шансы вернуться оттуда живым?

— Довольно велики, если учесть, первое — что бодун хорошо подготовлен к поездке, второе — что ты не забудешь опускать шоры, когда будешь спешиваться, третье — что бенджи не заметят, что ты рыскаешь вокруг лагеря и четвертое — что на тебе не нападут другие дикие звери такие как тюрипиды или горные злобики.

— А как найти камень, который брошен в озеро?

— Можешь бродить по озеру и пытаться нащупать его ногами в тине. Использовать механические приспособления запрещено: это уже будет «разработка». Во всяком случае, таков порядок, зато власти дают небольшое послабление и рассматривают при вывозе волшебные камни как сувениры, а не как «драгоценные минералы».

— Мне бы хотелось попробовать, — сказал Мило.

— Мне бы тоже, — поддержала его Вейнесс, — Хотя у меня много сомнений. А что, если бодун захочет есть по дороге и вспомнит про свой отложенный обед?

— Тогда ты просто должна будешь снести ему голову. У всех всадников есть с собой ружье.

— Хотелось бы мне, чтобы я не была такой трусихой, — призналась Вейнесс, — Но я буду очень хорошо обращаться со своим бодуном, и, может быть, он тоже по-доброму отнесется ко мне.

— Я бы на его месте именно так и поступил, — улыбнулся Глауен, — на самом деле, на его месте, я бы унес тебя далеко-далеко за холмы и сохранил для молодняка.

Джулиан нахмурился явно давая понять, что это замечание было если не неуместным, то, по крайней мере, слишком дерзким. Он прищурившись посмотрел на Глауена.

— Это не так-то просто. Я бы поймал тебя, не успел бы ты проскакать и сотни метров, — он говорил это с улыбкой на губах, но в его голосе не было и тени юмора, — Твоя выходка не вызовет аплодисментов, а скорее наоборот.

Глауен, застигнутый врасплох таким оборотом дела, грустно сказал:

— Даже если бы я и не был бодуном, я бы все равно приберег ее для молодняка.

— Пожалуйста, не обращай внимания на моего слишком галантного помощника, — обратился Джулиан уже к Вейнесс, — его комплименты в данных обстоятельствах кажутся слишком фамильярными.

— Это о каких ты обстоятельствах говоришь? — поинтересовался Глауен.

— Это, вообще-то, не твое дело, но я скажу: у нас с Вейнесс есть виды на длительные отношения.

— Успокойся, Джулиан, — с натянутым смешком заметила Вейнесс, — Все течет, все изменяется. А что касается Глауена, то, не смотря на его обыденную практичность, у него очень поэтическая душа, и тебе следует терпимей относится к полетам его фантазии.

— В конце концов, я — Клаттук, — напомнил Глауен, — Мы знамениты своей романтической натурой.