Станция Араминта

Арлес внезапно почувствовал, что он слишком распустил язык. И все же он решил продолжить атаку.

— Ты хочешь сказать, что моя мать говорит чепуху?

— Ни ты, ни твоя мать не должны ничего знать о моем ИС.

— А почему бы и нет? Считать мы умеем, а все связи можно найти в записях, хотя в твоем случае точнее сказать, что их нельзя там найти.

Странное замечание, подумал Глауен.

— Что ты этим хочешь сказать?

И снова Арлес почувствовал, что распустил язык.

— Ничего особенного. Правда, ничего особенного.

— Ты сегодня, похоже, набит какими-то странными фантазиями.

— Дерзкие Львы знают, кто чего стоит. Я знаю про такие скандалы, о которых ты даже не подозреваешь! Например, как старая леди почти что силой пыталась затащить к себе в постель Фогеля Лаверти.

— И как далеко она сумела его дотащить?

— Да вообще не сумела! Он же младше меня! А вот тебе другая ситуация: я прямо сейчас могу тебе назвать кое-кого , кто скоро станет матерью, а вот насчет отца там есть большие сомнения.

Глауен отвернулся.

— Если ты пришел выяснить именно этот вопрос, то могу тебя заверить, что я к этому не имею никакого отношения.

— Отличная шутка! — воскликнул Арлес. — Самая остроумная из всего того, что ты сегодня сказал, — он поднялся. — Время уже поджимает. Вместо того, чтобы сидеть и возиться здесь с лодкой, ты бы лучше пошел домой, отполировал свои ногти да потренировался в хороших манерах.

Глауен взглянул на пухлые белые пальцы Арлеса.

— Мои ногти на данный момент почище твоих.

Арлес надулся и сунул руки в карманы.

— Мы с тобой находимся в разных условиях, запомни это! Когда я говорю с тобой, ты должен отвечать: «Да, сэр» или: «Нет, сэр» и все. Так надо себя вести. А если у тебя за столом возникнут сомнения по поводу своих манер, то можешь просто посмотреть на меня.

— Спасибо на добром слове. Но, думаю, я и сам смогу пережить этот торжественный ужин.

— Ну, как хочешь.

Арлес повернулся на каблуках и зашагал к выходу из дока.

Глауен с раздражением смотрел ему вслед. Арлес прошел между двумя статуями, которые обозначали вход в сад Дома Клаттуков, и исчез из поля зрения. Молодой человек погрузился в раздумья. Между 29 и 31? После пяти лет в роли кандидата его ИС может снизиться до 25. А это будет означать положение внештатника и выход из Дома Клаттуков: придется расстаться с отцом, со всеми прелестями местной жизни, расстаться с престижем и прерогативами полноправного сотрудника агентства!

А как же девушки, чье мнение ему так дорого? Эрлин Оффоу, все данные которой предвещают ей карьеру «разрушительницы сердец», или Тисия Вук, хрупкая блондинка, изящная, как левкой, но гордая и надменная, как все Вуки. И, наконец, Сессили Ведер, которая при последних встречах была с ним очень любезна. Если он получит ИС равный 30, то ни одна из них больше и не взглянет в его сторону.

Глауен вышел из дока и зашагал к дому, чувствуя себя одиноким и потерянным.

Войдя в дом, Глауен направился прямо к своим комнатам, которые находились на восточной стороне второго этажа. К своему великому облегчению, он обнаружил, что Шард уже вернулся.

Шард с порога почувствовал взвинченное состояние сына.

— Что-то ты слишком рано начал трястись.

— Арлес мне сказал, что он знает мой ИС, — ответил Глауен, — и что мой ИС лежит между 29 и 31.

Шард поднял брови.

— 31? Да даже и 29? Это просто невозможно. В таком случае ты будешь среди внештатников не успев ничего начать!

— Знаю.

— Наплюй на Арлеса. Он просто хотел тебя завести раньше времени и, кажется, преуспел в этом.

— Он сказал, что слышал это от Спанчетты! И еще он говорил что-то о том, что у меня не хватает каких-то записей!

— Да? — задумался Шард. — Что он этим хотел сказать?

— Не знаю. Я сказал ему, что он не может знать мой ИС, а он ответил, что почему же нет, когда все родословные записи имеются в наличии, или, точнее, в моем случае отсутствуют.

— Ха, — пробормотал Шард. — Теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать. Мне просто интересно… — его голос постепенно сошел на нет. Шард встал, подошел к окну и уставился в него. — Очень уж похоже, что к этому делу приложила ручку Спанчетта.

— Разве она может поменять мой номер?

— Вопрос очень интересен. Она работает в бюро А и имеет доступ к компьютеру. И все же она никогда бы не рискнула жульничать с машиной, это государственное преступление. Что бы она ни сделала, если вообще она что-то сделала, это должно бы оставаться в рамках закона.

Глауен удивленно покачал головой.

— Почему она вдруг захотела проделать такую штуку? Какое ей дело до моего номера?