Станция Бякино - 2: Чернотроп

— Есть люди, которые держат скот? Далеко отсюда? — глаза Маши загорелись давно созревшей идеей. — А куры там есть?

— Полно кур, яйца едят каждый день, — ответил малец. — Вот только не дают никому. Работать нужно очень много с утра и до вечера.

— Вы, ребятки, что-то недоговариваете, — с подозрением сказала Маша. — Столько мяса, да еще и свежего, очень большая плата за такую работу.

— Это где-то рядом? Мясо не успело испортиться, пока вы шли, — перебила подружку Ю.

— Сказать по правде, вы нас раскусили, — опечалился Макс. — Нам обещали за работу плату, но обманули. Награду откладывали, только кидали сухарей и придумывали новую работу. Заставляли спать рядом со свиньями. Вчера ночью мы сбежали. Еще с утра я увидел, как хозяин режет свинью, и решил: была не была. Дождались ночи, схватили по куску мяса и деру.

— У вас у всех по куску мяса? — уточнила смотрительница. — Оно же стухнет. Надо хоть в ведро с холодной водой положить.

Парень стыдливо посмотрел на девушку и добавил:

— Угу, у всех. Давайте уже поедим, слюни текут ручьем.

Маша поставила большую сковороду на раскаленную печь и налила в него чуть-чуть подсолнечного масла.

Женщина встала из-за стола, подошла к умывальнику и принялась умывать лицо. Перед этим что-то выпало из ее руки, но та не стала поднимать.

Маша заметила это краем глаза. Бумажка... На полу лежал кусочек скомканной бумаги. Девушка наступила на него ногой, затем, дождавшись, когда никто не будет смотреть в ее сторону, быстренько наклонилась и подняла.

Зайдя в каморку, Маша развернула клочок. На мятой бумажке было написано черным карандашом:

«Спасите. Они не те, за кого себя выдают».

Глава 12

— Мы в пути уже часов восемь, — усталым голосом сказал Сережа. — Борис Валентинович, вы говорили, что знаете, где можно переночевать. Настя уже ног не чувствует.

Наставник остановился, осмотрелся по сторонам и с видом знающего человека уверенно ответил:

— Скоро будет железнодорожный переезд со шлагбаумом. Вот на нем и свернем.

Отряд прошел еще минут пятнадцать. Переезд действительно существовал. Проселочная дорога, отсыпанная слоем гравия, пересекала рельсы.

— Нам направо, — скомандовал наставник и зачем-то показал направление рукой, что вызвало ухмылку на лице Сережи. — Тут недалеко.

Друзья прошли ещё немного. С двух сторон дороги был хвойный лес. Борис вдруг остановился, дождался девушку и весело объявил:

— Добро пожаловать!

Мужчина раздвинул густые колючие ветви и пропустил спутников вперед.

— Это что, кладбище? — не верил собственным глазам молодой смотритель. — Темно-то как.

Верхушки елей почти полностью закрывали собой небо.

— Верно, это старое деревенское кладбище, — подтвердил Борис Валентинович. — В округе несколько деревень, так вот все похороненные там когда-то жили.

— Не учуют деревенские? — озадачился парень.

— Деревни находятся в паре километров, не должны по идее заметить, — Борис прошел чуть дальше и движением руки позвал товарищей. — Самое главное — никто из живых сюда точно не сунется. Покойники ассоциируются с зомби и вызывают страх. Но мы-то знаем, что эти мертвые не зараженные и уже десятки лет как дуба дали. Вы ведь не боитесь?

Сережа громко чихнул, а девушка отрицательно покачала головой.

Ржавые ограды могил с облезшей краской, железные памятники, сваренные из листов железа, наклоненные кресты. Атмосфера покоя и умиротворения.

Сережа походил по кладбищу в поисках местечка поудобней и, найдя такое, позвал товарищей.

— Здесь, — сказал парень. — Две лавки и стол. Есть место даже под небольшой костерок, и с дороги не видать будет огня.

Наставник подошел к памятнику, на чьей могиле они решили расположиться, и прочитал вслух:

— Суслов Тимофей Игнатьевич (1884–1974).

Вынул кусок тряпки из бокового кармана рюкзака и протер табличку без фотографии.

— В девятнадцатом веке еще родился дедуля, представляешь, — Борис вынул маленький котелок, ложку и нож. — Мы тут, Тимофей Игнатьевич, похозяйничаем у тебя, если не против.

— А чего ему быть против-то? — засмеялся Сережа. — Скучно, поди, лежать-то в тишине. Царя видел, революцию и коммунистов видел, Великую Отечественную войну пережил уже в почтенном возрасте. Пара-тройка бродяг, прячущихся от зомби, ему точно не помешают. Как только могила-то уцелела.

— Это внуки, наверное, железный памятник поставили и ограду со столом, в деревне принято следить за могилами предков, — разъяснил наставник. — Разжигайте лучше костер и ставьте воду греться, я в полторашке с собой взял.

***

В каморку зашла Ю, и Маша показала ей записку.

— Ничего не поняла, — прошептала Ю.

— Та женщина оборонила у рукомойника, — ответила Мария. — Иди-ка ты, подружка, за близнецами, что-то тут неладное.

В зале ожидания раздался треск раскаленного масла. Маша вышла и сняла с печи сковороду. Вымыла мясо в воде и порезала на кусочки. Затем снова поставила сковороду греться и выложила в нее свинину.

Мясо запахло странно, не так, как обычно. Сначала вроде как говядиной, потом будто курица. Девушка перевернула и обжарила с другой стороны, дабы запечатать все соки внутри кусков.