Станция Бякино - 2: Чернотроп

— Борис Валентинович, — обратился Сережа на подходе к костру.

— Нашел его? — ответил вопросом мужчина, ломая сухую ветку об колено.

— Нет, но у меня появились мысли по этому поводу, — Сергей подошел к наставнику и, не смотря в глаза, спросил: — Помните, он говорил, что хочет быть похоронен рядом с предками и даже яму себе уже вырыл?

— Было такое, — пробубнил мужчина. — А что?

— Может, он это... того... умер? — парень нагнулся и принялся укладывать наломанные палочки в виде шалаша. — Надо найти его и похоронить в ней.

— Чего? Ты, брат, сильно устал в пути, — улыбнулся Борис. — Мы его накормили вчера и еды оставили, не должен скопытиться, нормально же выглядел. За водой, наверное, ушел. Скоро вернется, разжигай лучше костер и ставь кипятиться воду.

***

Ночь. Кладбище. Костер.

Анастасия дремала на куче свежесрубленного лапника. Дети лежали рядом, прижавшись к мамке с двух сторон и укрывшись кожаной курткой Бориса Валентиновича.

Сереже с наставником не спалось. Оба сидели молча и смотрели, почти не моргая, будто заколдованные, на пламя костра.

— Не нравится мне всё это, — тихонько сказал Серёжа, не желая разбудить спящих.

— Ты о чем? — почти шепотом ответил Борис. — Да и черт с ним, ушел и ушел. Значит, с дедом все в порядке, раз может ходить.

— Я не об этом, — Серёжа взял в руки длинную палку и пошевелил дрова в костре.

Огонь на короткое время загорелся ярче, и вокруг стало на пару мгновений светлее. Парню показалось, что он увидел фигуру человека неподалеку. Вроде как мужчины, облокотившегося на одну из железных оград. Сергей помотал головой и, решив, что ему показалось, сказал Борису:

— Мои бывшие дружки живы и могут меня узнать. Что будет, если они явятся на станцию? Да и Мультик этот, скользкий тип.

— Слушай, брат, давай решать проблемы по мере их поступления, — спокойным голосом поддержал напарника Борис. — Будем иметь в виду, что такое может произойти, и подумаем еще на эту тему.

Мужчина встал с земли и добавил еще веток в огонь. Свет от костра достал до того места, где ранее Сергею показался человеческий образ, но там никого не было.

— Я уже рассказывал, что работал водителем до зомби-эпидемии. Начальника возил по его развлечениям. Так вот, любил на жизнь свою мне жаловаться, когда переберет с этим делом. Отвезу на рыбалку, так он вечер пьет, на следующее утро пьет, и ближе к вечеру начинается... И жена-то ему изменяет... И дети-то на него не похожи... И кредит на нем висит огромный. А уж как он свое начальство при мне называл, уши в трубочку сворачивались. Совета часто просил. Рассказывал ту или иную ситуацию и спрашивал, как бы я поступил.

Ну а я что? Слушал... Вот некоторых пьяные люди раздражают, когда сами трезвые, а мне как-то побоку всегда было. Может, за это он меня и держал в штате, что выслушать умел, да и язык держал за зубами. В общем, предостерегал я его, говорил всегда прямо и только то, что думаю. Указывал на возможные неприятности, которые могут с ним произойти, коли поступит, как решил. Так вот, к чему это я, а точно... Фразочка у него была любимая и отговорка на все мои опасения. Махнет так рукой и, улыбнувшись, скажет: «Будут бить — будем плакать! А сейчас-то чего?».

Сейчас, Сереж, я хочу тебе ответить его словами. Потому как, мне кажется, это очень правильные слова в данной ситуации.

Напарники просидели еще какое-то время молча и начали даже кемарить. Борис Валентинович прямо сидя клевал носом, от этого тут же просыпался, поднимал голову и снова засыпал. Сережа внезапно вздрогнул, парень очнулся, и сонливость сняло как рукой. Молодому человеку послышалось, кто-то кашлянул в темноте. Сергей встал, взял в руки незаряженное ружье и, направив стволы в кладбищенский полумрак, громко крикнул:

— Тимофей Игнатьевич?

Из темноты никто не ответил. Тогда парень крикнул еще раз:

— Кто там? Выходи немедленно. Считаю до трех и шмаляю. Раз... Два...

— Тише, тише, — донеслось откуда-то спереди. — Опусти оружие, сынок, это тебе не игрушка. Еще, действительно, выстрелишь по случайности.

На свет вышел пожилой мужчина в зеленых штанах и куртке, резиновых сапогах и с черным рюкзаком, с таким обычно ходили дети в школу. Старик приподнял руки и выставил их немного вперед ладонями к Сереже.

— У меня пистолет в кобуре на предохранителе, — предупредил дед. — Переживать не стоит. Если бы хотел, давно бы вас шлепнул.

Сережа посмотрел на Бориса Валентиновича, и тот одобрительно кивнул.

— Присаживайтесь к нашему костру, — пригласил наставник незнакомца. — Добрым людям всегда рады.

Дед снял рюкзак, поставил на землю и сел на него, словно на табуретку. Сережа опустил ружье и приставил его к ржавому уголку ограды.

— Ты кто такой? — уверенным голосом спросил Сергей.

— Это вы кто такие? — не менее уверенно ответил мужичок. — Где Тимофей Игнатьевич? Вы с ним знакомы? Зачем кричали его имя?