Станция Бякино - 2: Чернотроп

— Может, и показалось, — ответил дядя Федя. — Я был уставший и думал только об одном: как бы добраться поскорей. После встречи с теми двумя горе-грабителями я несколько раз сворачивал в лес, как только вдалеке появлялась чья-то фигура.

Федор залпом допил чай и поставил стакан на стол.

— Короче, мне нужна подстраховка, — продолжил гость. — Понятия не имею, кто меня должен встречать и кому передать посылку. С заказчиком условились, что я сяду на лавку и буду ждать. Получатель должен сам подойти и сказать пароль.

— Пароль? — у Бориса загорелись глаза.

— Угу, он должен сказать «Нахнагель», — шепотом и оглядываясь по сторонам, произнес Федор. — А я ответить «Нахфогель», после чего не просто отдать рюкзаки, а показать содержимое. Расстегнуть оба одновременно и как можно быстрей, чтоб не светиться. Для этого и нужен был второй носильщик. В общем, мне нужен тот, кто проводит меня до места, поможет нести груз и станет свидетелем того, что свою часть сделки я выполнил.

— Это же из советского фильма пароли, — ухмыльнулся Борис. — Про сержанта Цыбулю. А что конкретно в третьем рюкзаке? И какова моя доля?

— Провизия, — ответил путник. — Можешь сам посмотреть. Тушенка в железных банках, консервированные бобы, рис, греча. Геркулес, правда, горчит немного. Сухофрукты, сахар и соль, фруктовый кисель в пакетах, различные супы и вермишели быстрого приготовления, спички и полуторалитровая бутылка чистого медицинского спирта. Покрытый белой плесенью шоколад, но я ел, вроде ничего. Несколько пачек чая и две банки кофе, какао и сухое молоко. Кусок высушенного соленого мяса и даже маленькая баночка меда.

Борис снял очки, протер глаза кулаками и внимательно посмотрел на Федю:

— Даже для двоих носильщиков это слишком щедрая награда. Почему тебя это не насторожило? Заказчик мог просто нанять одного из челноков. Они за гораздо меньший навар бегают.

— Нужна была секретность, — ответил Федя. — Никто не должен знать о ходке. Сид... Заказчик сам провел меня на склад и сказал, что я могу набить рюкзак всем, чем пожелаю.

— Что? Сидорович? Твой заказчик — этот проходимец? — всплеснула руками Маша, резко встала с лавки и тут же села обратно.

— Тише ты, — фыркнул мужчина. — Я же сказал, это секрет, а тут кругом уши. Знакома, что ли, с ним? Может, привет передать?

— Нет-нет, приветов передавать не надо, — опомнилась Мария. — Много слышала про него, мы не знакомы.

Сережа сходил в свою комнату и принес скрученный в рулон ватный матрас и тонкое покрывало. Его он держал для особых гостей, ну, либо на тот случай, если Борису Валентиновичу надоест спать в кресле. Матрас был не один. На втором спала Ю в его каморке на полу, что дико раздражало парня. Сережа желал оставаться ночью со своей женой наедине, но Маша не могла отказать подружке. Постелили лежбище рядом с печкой. Борис подкинул побольше дровишек, уселся в свое кресло и, зевая протяжным голосом, спросил:

— Так, значит, половина награды будет моей?

— Я же сорок восемь километров уже протащил, — тихим голосом ответил путник, лежа на спине и смотря в потолок. — Десятую часть готов отдать, не больше.

Некоторое время мужчины молчали и слушали треск дров в печи.

— Готов за треть провизии с тобой пойти, — снова начал разговор Борис Валентинович, не смотря на Федора.

— Много, тут ходьбы-то на пару часов, — недовольно ответил мужчина.

— Ты хоть понимаешь, что тебя могут грохнуть? Как по дороге, так и на самой станции получатели. Ты не думал, что пайка, которую любезно выделил смотритель станции Гыркино, от того и щедрая, что предназначается не для тебя?

Федор ничего не ответил, лишь повернулся спиной к Борису и, тщательно все обдумав, буркнул:

— Четверть провизии, и по рукам.

— Добро, — ответил Борис Валентинович и моментально захрапел, закинув голову назад.

***

Утро.

Будильник Бориса Валентиновича затарабанил в пять утра. По залу ожидания послышались возгласы и недовольное бормотание. Мужчина встал, сделал несколько наклонов вперед, после принялся приседать, выставив руки перед собой.

После утренней зарядки мужчина налил холодной воды в рукомойник и вымыл лицо и подмышки с хозяйственным мылом. Затем поставил на печь железный чайник с водой и тихонько коснулся ногой до сих пор не проснувшегося Федора.

— Эй, дядя Федя, подъём! — начал будить Борис. — Скоро выходить.

Но мужчина не просыпался.

— Странно.

Борис встал на колени на матрас и принялся трясти путника. Тот не подавал никаких признаков жизни.

Сережа вышел из каморки и сквозь заспанные глаза посмотрел на происходящее. Затем подбежал и, присев на корточки, стал щупать пульс на шее в том месте, где предположительно находилась сонная артерия.

Глава 3