Станция «Гермес»

От того места, где их покинул «сыщик» Евгений, до первого деревенского дома оставалось метров пятьсот. Не успели они подобраться поближе, как из прорехи в заборе высунулась обеспокоенная собачья морда и тявкнула раз-другой. Вслед за ней, как по команде, истошным лаем залилась вся деревня.

– Эк их проняло… Тут тебе никакой сигнализации не надо, – проворчал Решкин.

Посреди улицы пролегали две глубокие и широкие колеи, словно выдолбленные гусеницами танка. Выбраться из этого фарватера не удавалось и автомобиль трагически скрежетал днищем, продвигаясь вперед, пока Антон скрежетал зубами, прикидывая, во сколько ему обойдется ремонт подвески.

Здешние жители, очевидно, были лишены комплексов и заборов не признавали принципиально. Весь их немудреный быт без стеснения открывался любопытным взглядам. Некоторые участки носили признаки первичного хозяйствования – на огородах кучерявилась зелень, где-то кукарекал петух и звякала цепь от колодца. Но чаще всего глаз натыкался на фундамент с остатками разрушенных стен, заросший лопухами и молодыми березками, между которыми дремали разморенные на жаре бродячие псы. По сравнению с Собачьим хутором деятельное и опрятное Велесово казалось модным швейцарским курортом. Разруха и безысходность, царившие вокруг, были настолько образцово-показательными, что заслуживали какой-то официальной награды.

Дом, в котором собирались картежники, отличался от соседних в лучшую сторону уже тем самым, что мог похвастаться забором. Любовно набранный из деревянных планок от картофельной тары, забор был высотой по колено, но все-таки это был забор. Внутри и снаружи двора было припарковано несколько автомобилей, от Тойоты-Короллы девяностого года до свежих на вид немецких и японских седанов. Социальный статус гостей, похоже, был пестрым. Имелся даже один внедорожник Лексус, водитель которого проигнорировал забор и по-хозяйски придавил его колесом.

В самом доме обозначилось шевеление, в окне дернулась занавеска. Между трухлявым сараем и крыльцом промелькнула тень.

– Я вижу, нас уже засекли, – заметил лейтенант, – поэтому не будем терять времени. Антон Вячеславович, вы оставайтесь здесь и внимательно следите за всеми, кто покидает дом. Я зайду со стороны соседского участка, но постараюсь находиться в прямой видимости. Двигатель пока не глушите. Есть у меня ощущение, что события будут развиваться стремительно…

– А мне что делать? – спросил «борец», разминая кисти рук.

– Ты, Марик, остаешься в машине, – сказал Решкин. – Как обстоятельство непреодолимой силы.

Смысл этих слов Антон понял позже, а пока он с удивлением наблюдал, как из оконной форточки, куда с трудом втиснется футбольный мяч, вылезает наголо стриженый парень в майке-алкоголичке. По-кошачьи мягко приземлившись на траву, парень без промедления вскочил и рванул в сторону кукурузного поля.

– Шнырь с кассой побежал, – с видом знатока сказал «борец». – Ну, Евгеша его сейчас отработает.

В глубине души Антон был настроен скептически. От всей затеи за километр веяло дилетантством. Ни тебе тройного кольца оцепления, ни оперативного подавления электросигналов, ни глушилок сотовой связи. Даже снайперы на соседних крышах не предусмотрены. Сомнительно, что таким образом можно задержать даже шныря, не говоря уже о настоящих бандитах.

– Уважаемые граждане! – донесся до него зычный голос Решкина. – Просьба сохранять спокойствие! Сотрудниками районного отделения полиции проводится плановый рейд с целью профилактики бытовых правонарушений. Просьба всех, кто не имеет регистрации по данному адресу, покинуть помещение… Повторяю…

Минуты две в доме стояла тишина, словно его обитатели не могли поверить в случившееся. Антон даже засомневался, что хоть кто-нибудь вообще покинет это злачное место. Возможно, гости займут оборону и им придется брать дом штурмом.

Но тут словно прорвало.

Хлопнула дверь, и из нее разом повалили люди – поодиночке и парами, одни оглядываясь и спеша, другие неспешным шагом и молча. Кто-то коротко засмеялся, глядя на Решкина, который с невозмутимым видом встречал их прямо у двери, как статуя, мешая выходящим, так что им приходилось обтекать его с двух сторон.

Антон вглядывался в лица с таким напряжением, что у него заслезились глаза. Дело осложнялось тем, что за ухом у него пыхтел «борец», который изредка подавал реплики, вроде: «Смотри, не пропусти!» и «А вот похожая тетка, это не она?». Антон отрицательно кивал, боясь отвлечься и упустить момент. Его преследовала мысль, что тот, кто ему нужен, этим путем не пойдет. Возможно, что для Графини был предусмотрен другой выход, но какой?

– Гляди-ка, поп! – удивился «борец». – Неужели тоже в картишки балуется?