Станция «Гермес»

– Что меня беспокоит, так это те двое в лесу, – озабоченно сказала девушка. – Если Патрик встретился им по дороге, то добром это не могло кончиться. Надеюсь, он все-таки спрятался в пещере. Лишь бы не забрался в дальние галереи и куда-нибудь не провалился.

– Ну, вы пока гляньте, что там и как, – как бы между прочим заметил он, – а я тут обожду. С моей комплекцией там делать нечего. Вдруг застряну…

Она оценивающе на него глянула, прищурясь.

– Не застрянете. Туда и не такие пролезали. Тесновато, конечно, но я гарантирую, что у вас все получится.

– Застряну, застряну, – сказал он, для убедительности приложив руку к груди, – я в аквапарке в трубе застрял.

– Значит, вам досталась труба не вашего размера, – сказала она.

Трудно было понять, это она взаправду или издевается.

– Но как туда забираться, ползком? – с отчаянием сказал он.

– Ну естественно, – сказала она. – Лезьте ногами вперед, так удобней.

Девушка бросила в дыру рюкзак, затем опустила в темный провал ноги, оттолкнулась от края и почти мгновенно пропала из виду.

Не давая себе времени на сомнения, Антон неловко просунул ноги в каменное отверстие. К его удивлению, стены шнурника оказались гладкими, словно отполированными. Тоннель шел под уклон так круто, что он не успел опомниться, как его потащило вниз, в темноту.

Глава 12. Эффект Спящей Красавицы

Антону приходилось бывать в пещерах, где туристы впечатлялись видом переливающихся кристаллами стен и причудливых сталагмитов, освещенных гирляндами лампочек. Даже стаи летучих мышей, коркой облепившие каменные своды, там смотрелись чудесным экзотическим украшением.

Сверкающих кристаллов здесь не было. От стен подземелья шли холод и сырость, а в спертом воздухе стоял запах старого матраса. К запаху примешивался своеобразный душок, рождающий неприятные ассоциации с тленом и гниением.

Луч фонарика пробежал по закопченному потолку. Проход, в котором они находились, был так узок, что передвигаться приходилось лишь гуськом. Антон со страхом ожидал, что придется ползти на коленях, но высоты коридора вполне хватало, чтобы выпрямиться во весь рост. Хотя бы минимальный комфорт в этом отношении отшельники себе обеспечили.

Он и раньше подозревал, что страдает легкой формой клаустрофобии, из-за чего он безотчетно старался избегать лифтов и прочих замкнутых пространств. Сейчас, пробираясь по тесному коридору и поминутно сглатывая тягучую слюну, Антон усилием воли отгонял видения, в которых стены наползают справа и слева, зажимая его в тиски.

– Дальше проход расширяется, – сказала Надежда, словно угадав его мысли, – и выходит в галерею, которая идет по кругу. Из обводной галереи можно попасть в центральные камеры. Кроме них, от старого монастыря почти ничего не осталось. Если держаться основного кольца, то не заблудишься. Главное – не отклоняться и не заходить в дальние коридоры…

Последнее замечание Антона насторожило.

– Существует множество старых ходов, которые прорубили в давние времена, – пояснила она. – Некоторые из них соединяются с настоящей карстовой пещерой, которая находится уровнями ниже. Вот там действительно можно заплутать. Правда, большинство проходов замуровали еще в семнадцатом веке.

– Выходит, пещер тут несколько?

– Сейчас мы находимся в рукотворной пещере, – сказала она. – В четырнадцатом веке отшельники вырубили ее в меловой породе. Но под нами существует другая пещерная система, естественного происхождения. Вы же знаете, что такое карст? С давних пор речная вода просачивалась в меловые пласты и растворяла породу. Процесс растворения шел долго, целые столетия. До сих пор по правому берегу реки существует множество гротов. Карстовые пустоты внутри горы обнаружили монахи, когда строили свои кельи. Они удлиняли коридоры все дальше и дальше, пока случайно не пробили ход в настоящую природную пещеру.

– А как мы узнаем, что нас не занесло в эти дальние коридоры? – беспокойно спросил Антон.

– Когда в них попадешь, это сразу видно. Они узкие, неудобные, сильно замусорены…

– Так вы здесь были раньше?

– Раньше? Ну конечно, – ответила она. – В детстве мы тут постоянно играли и дурачились.

Антон попытался представить, как Надежда играет и дурачится, но потерпел неудачу.

Девушка шла медленно и осторожно, подсвечивая путь впереди. Очевидно, уборкой здесь никто не заморачивался с тех пор, как монахи покинули эти лабиринты. Обломки мела валялись тут и там, под ногами хрустело битое стекло, по углам валялась ветошь и рваная упаковка.