Станция-Крепость

Марк Альбертович! Эх папа! Папа историк, назвал его в честь Марка Аврелия- римского императора. А дедушка назвал папу в честь Альберта Энштейна. Вот так, издержки интеллигенции, все им надо выпендриться. Вот дедушка был Александр Иванович. Ладно был бы Марк какой–нибудь знаменитостью, выдающимся ученым, академиком, как дедушка, или профессором как папа. Но нет, он и в области науки ничего не достиг. Нет, учился он хорошо, закончил школу с красным дипломом, потом институт филологии, факультет востоковедения. Затем аспирантура. Научная работа в институте в течение семи лет. Ряд публикаций в научных изданиях. Несколько самостоятельных работ изданных в брошюрах. Он блестяще защитил кандидатскую, занимался серьезной темой и писал докторскую. Практически написал, просто кое–какие исследования по своей теме еще не были закончены. А защищать докторскую с натяжкой не хотелось, хотелось подвести такой научный базис, чтобы даже недоброжелатели не усомнились в его знаниях и праве на научную степень. Но вдруг неожиданно грянул развал Союза. Финансирование прекратилось, научную работу заморозили, не могло быть и речи не то, что о командировке в Японию или Корею, но и в Монголию, да и просто на Дальний Восток. А через год институт вобще расформировали. И он двадцати девяти летний филолог–востоковед, остался вобще без работы. Он был поздним ребенком и его отец не дожил до этого позорного времени. Вся страна кинулась перепродавать какие–то шмотки, открывать ларьки, на улицах появились иномарки с сидящими там братками. Но весь опыт рыночной торговли у него свелся к продаже книг. Марк тогда чтобы не умереть с голоду продавал книги из семейной библиотеки. Продал он и старинный фарфоровый сервиз, и старую дубовую мебель, и несколько статуэток каслинского литья. К нему начали заходить какие–то сомнительные личности и интересоваться не продаст ли он квартиру. Четырехкомнатная в центре города, досталась ему от деда. Марку тогда хватило ума понять, что его или кинут на деньги или убьют и подделают документы. Хорошо, помогла бывшая одноклассница, свела его с человеком у которого было легальное и солидное агенство недвижимости. Марк конечно немного сомневался и в этом случае, но люди оказалсь честные. Все расчеты вели в открытую и предложили ему несколько вариантов. Марк продал четырехкомнатную, купил двушку в зоне средней удаленности. Полученную разницу, положил в коммерческий банк под проценты. Но опять вмешалась его одноклассница и предложила купить неплохую дачу у воды. С банькой и садом. Марк хотел отказаться, но она привела разумные доводы:

— Марк, вложи свои деньги или в дачу, или в квартиру. На хорошую квартиру тебе конечно не хватит, но можешь взять убитую однешку на окраине и сдавать какой–нибудь студентке, все лишняя копейка в твоем положении или купи себе дачу, будешь отдыхать там летом, а когда пройдут эти смутные времена, будешь в тишине писать докторскую.

Марк до сих пор благодарен ей за совет, он снял большую часть денег и купил неплохую дачу. Место ему нравилось, большое озеро, березовый лес по берегу. Сам дачный поселок небольшой, всего семьдесят участков разбитых на три улицы. В паре километров железнодорожная станция, вокруг которой раскинулась деревушка. До города, на электричке, сорок минут езды. Дом теплый, рубленный, хорошая баня, участок десять соток, на нем несколько яблонь, пара грядок и парник. А еще колодец с чистой, студеной водой. И соседи хорошие, в основном из бывших научных сотрудников.

Через полгода банк, куда он вложил деньги- исчез, но Марк даже радовался, что основную часть денег потратил на приобретение загородного домика. Он даже сдружился на почве благодарности со своей бывшей одноклассницей и часто приглашал ее с мужем и детьми к себе на дачу. Родственников у него не было, только дальние, которые сразу потеряли к нему интерес после продажи им престижной квартиры. Женой он как–то не обзовелся, детей у него не было. И друзей всего несколько человек, поэтому он вел замкнутый образ жизни. Работать пошел в школу, преподавателем английского языка, который он тоже знал. А куда без английского? Он и переводил труды своих английских и американских коллег и общался с ними на симпозиумах, да и в многочисленных командировках английский его часто выручал. В одном только Китае, масса наречий и диалектов. А он владел только пекинским и немного кантонским диалектом. Бывало подрабатывал переводами, последнее время особой популярностью пользовались переводы документов с китайского.