Станция - Плешь Ведьмы (СИ)

Нетерпеливо поджарив его в сковороде, а потом с удовольствием проглотив все до одного кусочка, захлебываясь слюной и прикрыв глаза от наслаждения — я блаженствовал. Так, с полным животом вкусного ароматного мяса я сел за рабочий стол и начал писать отчет о происшествии, периодически сверяясь с законами и должностной инструкцией смотрителя железнодорожной станции. Нашел я информацию и об Уте Бобыле и да, это все же его фамилия. Просто говорящая, как и везде у нас в Союзе. Так принято. И фамилии власть в республиках меняет неохотно. Слишком много мороки с паспортами. Если же углубиться в историю, все это тоже наследие ведьм. Это они и изменили фамилии наших предков, по крайней мере так написано в учебниках. К сути. В те времена, вторым именем (фамилией) человека стал или род его деятельности (столяр, плотник, механик, мельник) или говорящее прозвище (свистун, голова, горбатый). Как то так. С тех времен ничего так и не изменилось и все остается как есть.

Ладно. Не важно. Главное, как я и думал, Утя оказался отсидевшим свой срок за убийство преступником, ведь согласно законам Союза, такие люди как он, сидевшие за тяжкие преступления не имеют права вернуться жить в безопасные города и на ближайшие двадцать лет после тюрьмы они должны доказать обществу что они не опасны. Только после этих двадцати лет они могут подать прошение на имя любого мэра крупного города о снятии с себя судимости, убрав штамп в паспорте, что не дает им перебраться в город. Вот преступника Утю сюда и прислали, продав принадлежащую ему квартиру в городе и обменяв ее на деревянную избушку в Плеши Ведьмы. Предполагаю, на таких махинациях хорошо наживаются чиновники вроде меня, только сидящие куда выше и магически более одаренные. Может, и убили его за старые грешки. Не знаю…

Все факты о жизни погибшего и опись его имущества я скрупулезно занес в свой отчет и только после того как его закончил, погасил керосиновую лампу стоявшую на столе и пошел к кровати. Теперь голова об это запутанном деле, пусть болит не у меня, а в Прибрежном — городе, что стоит в трехстах километрах отсюда на берегу Вечного Океана и является столицей Республики Северная Земля, в чьем ведении находится деревня Плешь.

Все. Спать.

— У-а-а-а, — зевнул я, чуть не свернув челюсть.

Теперь помимо револьвера под подушкой, я держал рядом с кроватью заряженные ружья, что вселяло в меня уверенность в завтрашнем дне.

Глава третья, загадки

Грудь, которую я зашивал нитками, смоченными в самогоне, болела, а раны припухли и загноились, оттого я и шипел сквозь зубы в пять утра, стоя рядом с железной дорогой в ожидании поезда. Сегодня еще и снег идет и ветер воет. Метель на улице. Вдаль посмотришь и только белая пелена перед глазами. Эх. Погода под стать моему настроению.

Встал я примерно в том месте, где по моим прикидкам остановится середина состава. Начальник поезда должен находиться там, в десятом вагоне. В руке я держал керосиновую лампу, подсвечивая округу, так как солнце еще не встало, и вокруг стояла кромешная темнота. За плечом у меня ружье, а в кармане револьвер. Топор за ремнем, которым я опоясал рваный, не раз перешитый, видавший виды меховой, свалявшийся тулуп. На ногах валенки. Шапку подъела моль. Выгляжу наверно как деревенщина, но мне не привыкать. Главное тепло. А то, что выгляжу нелепо, а ни плевать?

О-о, вот и поезд показался. Гудок. Хорошо. По расписанию идет.

Шум. Грохот. Лязг. Мимо меня промчался тяжелый состав, обдав порывом горячего воздуха и качнув меня на ветру. На миг почудилось, что я снова в большом городе. Виноват запах разгоряченного металла, жженой резины и едкий душок сгоревшего керосина.

Вот поезд начал тормозить, полетели искры из-под железных колес. Пошел спуск пара из охлаждающих систем. Пш-ш-ш-ш… Остановка.

Я посмотрел на табличку, приваренную к закрытой двери вагона. Восемь. Что ж, придется немного пройтись. Я немного ошибся.

Снег под ногами хрустел, в лицо летели снежинки, заставляя меня жмуриться, но через минуту я подошел к нужному вагону, провожаемый направленным в спину стволом одного из орудий спецвагона, в котором меня заметили. Это я к тому, что каждый четвертый вагон в поезде это артиллерийская башня, плюс несколькими бронированных огневых точек — куполов, с установленными в них крупнокалиберными пулеметами, а в самом вагоне расквартирована комендантская рота солдат, что тоже может открыть по мне огонь через специальные отверстия расположенные в вагоне. И хоть бронестворки по всей протяженности поезда были опущены (ночь все же), прикрывая хрупкие стекла, я чувствовал эти колючие взгляды солдат на себе.

— Бам. Бам, — начал я стучать кулаком в дверь десятого вагона.

Время уходило и скоро поезд должен тронуться в путь, так что я торопился и не важно, что из-за стука внимания к моей персоне стало только больше.

Молчание. Что ж… Я снова постучал и снова, и только на очередном стуке услышал шорох за дверью, заметив, что дверной глазок открыт и на меня смотрят.