Станция похищенных душ

Но, даже снимая наличку, он не переставал думать о Борисе, Пономаре и Володьке. Иван вспомнил, словно это было вчера, с какой радостью Долговязый сообщил им, что старая станция действительно хранит удивительные секреты. Но какие – так в тот вечер и не рассказал, попросил зашумевших ребят дать ему немного времени выяснить подробности. Только вот потом он заболел на целых две томительные недели. Ребята понимали: у Бориса больное сердце. И тревожились. И звонили по телефону его отцу справиться о здоровье Бориса. Семен Васильевич успокаивал их, что ничего страшного, но они все равно волновались. А когда все наконец-то собрались в знакомой квартире за большим «гостевым» столом, выяснилось, что Долговязый изменил свои планы. Выглядел он неважно: глаза его будто погасли, голос звучал тихо, но вместе с тем решительно. Что случилось в те две недели его болезни, никто так не узнал. Только Борис вдруг категорично отверг идею, которую сам же и предложил: игры на старой станции не будет. Иван помнил, как возмущенно загалдели все собравшиеся, как отдельные выкрики тонули в общем гаме несогласия. Только Борис оставался непоколебимым: хотят ребята «полевку» – будет. Но не на станции. В тот же вечер, когда они с Володей вдвоем возвращались домой, друг неожиданно обронил: «Знаешь, а ведь Долговязый врет. Вовсе он не болел. Я видел его в те дни два раза. Когда он якобы лежал в больнице. Выходил он из дома и шел на автобусную остановку. В первый раз я его не окликнул. А когда увидел во второй раз, подошел». – «И что?» – заинтересовался Иван. «Да ничего! Начал какие-то отмазы лепить. Что типа его из больницы на день отпустили. И что возвращается. Я не стал ему говорить, что во второй раз его вижу. Странно это, а?» – «Да ладно, может, его и правда дважды домой отпускали», – встал на защиту Долговязого Иван. «И все равно странно», – не сдался Володька, и Иван мысленно с ним согласился, потому что поведение Бориса и ему показалось необычным. Взять хотя бы то, как Борис в тот вечер резко, что было совершенно не в его характере, ответил Пономарю на настойчивые расспросы о причине отмены игры на станции. «Не лезь туда, Витя! Старая станция сама по себе опасна – вот и вся причина».

Тогда все эти детали не показались Ивану важными. Но сейчас он вдруг вспомнил о них и призадумался. Что на самом деле случилось в том далеком уже две тысячи первом году? И что недавно, три месяца назад, узнал Володя, когда одним поздним вечером позвонил Ивану и сказал: «Мне кажется, я знаю, что случилось тогда с Пономарем. Давай встретимся!» Похоже, ему было очень важно поговорить с Иваном на неприятную для обоих тему. Только в тот вечер Иван не смог увидеться с другом. А ночью раздался тот страшный звонок из полиции, который принес известие о гибели Володи. Несчастный случай: закурил человек в постели, нечаянно уснул и сгорел в возникшем пожаре. У Вовки и правда была вредная привычка иногда курить лежа на диване. Только вот у Ивана в душе все же закралось неверие: какое-то фатальное совпадение, что друг погиб именно в ту ночь, когда хотел сообщить что-то важное. «Иван, не надо. Это несчастный случай», – уговаривал он сам себя. И все же, все же…

И опять он, как в порочном круге, вернулся мыслями к Еве. На какой-то абсурдный момент Иван даже подумал, что сегодняшняя встреча на заброшенной станции была не случайной, а будто подстроенной кем-то. Подумал так и усмехнулся нелепости этой мысли. Вряд ли тот, кто ударил молодую женщину по голове и зачем-то привез ее на станцию, знал заранее, что Иван проедет свою остановку и пройдет три часа по путям. Но даже если не брать во внимание абсурдность этого предположения, между приглашением на «ужин воспоминаний» и рассыпанными на коврике девушки игральными костями Ивану виделась связь – прямой намек на те времена, когда они с Евой могли видеться в квартире Долговязого во время ролевых игр.

– Здесь сворачивать или в следующий проезд? – Вопрос водителя вывел его из задумчивости. Иван всмотрелся в темноту и сказал:

– Здесь.

Во дворе их частного дома залаяла собака – молодой пес, которого родители взяли недавно на смену умершему от старости Тузу. Иван тихо посвистел, желая угомонить пса, и позвал того по имени:

– Ларс, Ларс, свои! Тихо, тихо, всех перебудишь!

Пес, узнав его голос, заскулил теперь уже от радости, заюлил, путаясь под ногами, упал на спину и подставил Ивану живот. Мужчина потрепал собаку по белому шерстяному брюху, позволил лизнуть себя в щеку и пообещал гостинец. В этот момент в темных окнах дома вспыхнул свет: разбуженные лаем собаки родители решили узнать, кто нарушил их покой.