Станция похищенных душ

– Черт тебя побери, Ульяна! Почему ты молчала?! Почему молчала о том, что беременная? Почему я узнал, что у тебя, то есть у нас, родилась дочь только сейчас? Когда Веронике столько лет, сколько было тогда тебе?!

– Ага, вот как ты заговорил, – ухмыльнулась недобро Ульяна. – Ну, знаешь! Приходила я к вам! В твою семейку. Тебя ж срочно в Москву отправили. После всего, что случилось. А я перед школой пришла к твоим родителям, рассказала, как все есть. Думала, может, обрадуются, что у них внук или внучка будут. Куда там! Столько оскорблений, как от твоей матери, я ни от кого не слышала! Как она меня поносила! И угрожала даже, если я тебе как-то скажу… Если я помешаю твоей блестящей учебе, то мне несдобровать, они меня такой грязью обольют, что ты навсегда от меня отшатнешься.

– Моя мать такое тебе наговорила?! – изумился Иван. – Ты, видимо, не к моей матери приходила.

– К твоей, к твоей, не заблуждайся! А твой отец вышел и сунул мне конверт. На аборт. И прежде чем захлопнуть дверь, наказал, чтобы я и разыскивать тебя не смела. В конверте, кстати, оказалось денег больше, чем достаточно. Так что хоть за это ему спасибо. Видимо, понял, что не собираюсь я аборт делать, дал, так сказать, ребенку на «приданное». Ну а я что? К своей матери пришла. Ох она меня поносила! А еще больше – тебя и твою семейку, проклинала так, что люстра тряслась. А потом сказала, что мы и без вас справимся. Даже деньги собиралась вернуть. Да одумалась. Отвезла меня к тетке, прописала там. Ну а дальше… А дальше мы жили-не тужили. Я замуж, кстати, вскоре вышла. Хоть и не по любви. Теткин сосед, физик-ядерщик, влюбился в меня по уши, даже не посмотрел на то, что ребенка я от другого «нагуляла». Ну а я что? Мне деваться некуда. Расписались по справке. Веронику он удочерил.

– Так ты замужем?

– Была, – мрачно ответила Ульяна и закурила. – Уже два года как вдова. Рак.

– Соболезную.

– Да ладно уж! – махнула рукой женщина. – Мы с ним еще до его болезни разошлись полюбовно.

– А Вероника знает, что… Кто ее настоящий отец?

– Настоящий отец – это тот, кто растит и воспитывает, Ванечка, – съязвила сквозь едкую завесу сигаретного дыма Ульяна. – А ты так… Получил разовое удовольствие и стряхнул с себя проблемы. Знает. Недавно ей сказала. Рассказала, как все было. Она уже взрослая девочка. Многое понимает.

– Раз многое понимает, не проще было бы сразу позвонить вам мне, собраться всем вместе и по-взрослому все обсудить? – вспылил Иван. – Без игр во все эти «вечера воспоминаний»! Без вмешательства сюда других людей! Без дурацких записок с угрозами! Без убитой собаки! Хотя понимаю, что ты так, спустя года, моим родителям отомстила!

– Селин, ты о чем?! Какие записки? Какая убитая собака?! Ты головой брякнулся? – изумилась Ульяна. И удивление ее было настолько искренним, что Иван безоговорочно поверил в то, что она и правда ни при чем.

– А записки я писала… Папочка, – раздалось вдруг за его спиной. Иван резко обернулся и увидел Веронику. Когда девушка вошла на кухню, что из их разговора успела услышать, он не знал. А что если она стояла тут с самого начала и слышала признания матери?

– Ты что здесь делаешь?! – взревела Ульяна, для которой появление дочери на кухне оказалось еще большей неожиданностью, чем для него. За своим внезапным гневом она неумело маскировала страх. Самое страшное, что Вероника это поняла, потому что вместо ответа с прищуром посмотрела на Ивана. И даже с вызовом вздернула подбородок. Мол, делай со мной, что хочешь, мне все нипочем. Она наверняка ожидала его расспросов про записки и прочие прегрешения, но спросил он у нее совсем другое, чем сбил с толку:

– А Ева где?

– Ушла, – ответила после заминки Вероника.

– Давно?!

– Давно, – расплылась она в широкой улыбке. – Попрощаться не пожелала.

– Черт, – выругался Иван и обернулся к Ульяне:

– Мы с тобой еще поговорим. Обо всем. И с тобой – тоже.

Последняя фраза относилась к Веронике. На что девушка только хмыкнула, но посторонилась, пропуская его.