Станция-призрак

— Она многим так говорит, — фыркнула потом Мура, с которой Нюта поделилась впечатлениями. — Но, между нами говоря, детей Кора не так уж любит, скорее, наоборот. Она еще на поверхности, семнадцатилетней девчонкой, сделала аборт, и с тех пор детей иметь не может. Не сказать, чтобы саму Кору это сильно расстраивало, мне кажется, ей это даже на руку, да вот беда — она недавно в очередной раз вышла замуж. Муж из клана муравьев и гораздо ее моложе. Гадалка-то наша, когда на станции выдавали паспорта, ухитрилась скостить свой возраст на несколько лет, а потом еще и пару раз его «теряла», каждый раз убавляя себе еще несколько годков. Так что теперь никто толком и не знает, сколько ей на самом деле лет.

— И что, мужа это так расстраивает? — не поняла Нюта.

— Да нет, дело в другом. Я же тебе рассказывала про муравьиную психологию: главное — потомство после себя оставить. Вот он и не понимает, почему женушка никак не беременеет.

— Ну, может, оно и к лучшему? — вздохнула Нюта. — Я слышала, что в последнее время рождается очень многодетей-мутантов.

А если им так уж хочется о ком-то заботиться, то усыновили бы какую-нибудь сироту или, я не знаю, завели бы себе ручную крысу.

— Мать ее мужа ждет внуков, — с сомнением сказала Мура. — Вряд ли она согласится на такую замену…

Однажды к Нюте в очередной раз заглянул Вэл, и ему на глаза попалась книжка с красивой картинкой на обложке, подаренная торговцем с Баррикадной. Девушка ее уже дочитывала. Вэл рассеянно повертел пухлый томик в руках и спросил:

— Ну и как, понравилось?

Нюта вспыхнула, решив, что над нею издеваются. Ей казалось, что такой умный, выдающийся человек не может всерьез относится к развлекательной литературе. Но Вэл, казалось, спрашивал вполне серьезно, а его огромные серые, чуть навыкате глаза смотрели ласково и внимательно. Казалось, ему в самом деле было интересно ее мнение но поводу прочитанного.

— Я не думала, что вас интересуют книжки вроде этой, — сказала девушка. — А так — да, вполне. Она меня от грустных мыслей отвлекала. Тут рассказывается о девушке и двух ее поклонниках. Один оказывается вампиром, а другой — оборотнем.

Вэл, к удивлению Нюты, смеяться не стал, а наоборот, прочел ей чуть ли не целую лекцию.

— Подобной литературой весьма увлекались наверху незадолго до Катастрофы. Многие и впрямь считали ее мутью, не стоящей внимания, но мне кажется, что нужна и она. Про вампиров, на самом деле, очень трудно правильно писать. Что мы о них знаем? Не так уж много. Это так называемое «не-мертвое» существо, которое днем якобы спит в гробу, а ночью выходит пить кровь. По некоторым данным, боится чеснока и распятия, по другим — ничего подобного. Большинство сходится в том, что хорошее средство упокоить вампира — осиновый кол. Это, так сказать, предрассудки, легенды, в которые разумные люди верить не станут. Но надо помнить, что и легенды не возникают просто так. Вспомни, как описан мальчик-вампир в романе? Очень красив и обладает необычными способностями. Лично мне этот запанибратский подход не близок — мол, мой дружок-оборотень живет на соседней улице, а с вампиром я за одной партой сижу. Мне нравится думать о вампире, как о некоем инфернальном существе, с которым у человека никакие мирные отношения, никакое взаимопонимание в принципе невозможны. Но смотри, разве ты сама не замечала вокруг себя людей со слишком привлекательной внешностью или выдающимися способностями?

— Конечно, — пробормотала Нюта, глядя на него. «И один из них сейчас сидит передо мной», — мысленно добавила она.

— Такие люди, как правило, артистичны, им необходимо внимание, они словно бы подпитываются чужой энергией. Значит, их тоже вполне можно считать вампирами — энергетическими.

— Да, — уже увереннее сказала Нюта и подумала про Кирилла.

— Интересно, что все остальные люди делятся на тех, кто видит их особенности, и тех, которые не видят или не обращают внимания, — таких большинство. Ты, как и героиня романа, — из тех, кто видит. Да и оборотней среди людей тоже полно, и они не всегда злые. Очень много информации можно почерпнуть из самых пустых с виду книг, если уметь правильно читать. Понимаешь, попытки людей описать мир вокруг себя напоминают рассказ о слепых, ощупывавших слона. Знаешь, на что похож слон?

Нюта кивнула: в последнее время Кирилл, чтобы не выяснять постоянно отношения, рассказывал ей о Зоопарке, показывая картинки в брошюре.

— Так вот. Слепым, ощупывавшим этого зверя, попадались разные части его тела, и у каждого в отдельности сложилось ложное представление. Но если эти представления суммировать, получилась бы правда. Так и писатели. Если писатель чего-то стоит, ему удается правильно показать какую-то часть жизни, хотя иногда он и сам не подозревает о том. Вот и автор твоей книги описывала, в сущности, действительность, думая, что сочиняет сказку. И из всех этих описаний, как из мозаики, можно сложить картину мира.

Нюта осмелела и рассказала Вэлу, как Крыся плакала над пестрой глянцевой книжечкой.