Станция "Самосуд" (СИ)

За дверьми библиотеки сияло холодное осеннее солнце, прогуливались студенты, сбежавшие с занятий, рабочий народ возвращался с обеденного перерыва. Девушки молча шли домой, не зная, что сказать, да и не особо желая этого. Нет, они вовсе не были потрясены, а единственное, что удивляло, это косвенное родство брюзги-секретаря из магической академии и террского министра. В остальном же подружки с самого начала подозревали, что выйдут не на второсортного пироманьяка. Однако именно сейчас перед ними остро встал вопрос, чуть раньше заданный Ридой: а что делать теперь? Теперь, когда речь идет не о поисках абстрактного преступника. Когда перед ними конкретный колдун, обличенный властью и влиянием, так или иначе, значительно большими, чем у них самих. И самое отвратительное во всем этом, что вариантов не то чтобы не было. Но выборка была скудна и сильно напоминала альтернативу между способами выбраться из дракона: такая же неприятная и малореальная.

Илинея, идущая чуть позади, остановилась и внимательно посмотрела в спину Риде. По лицу колдуньи пробежала смутная тень сомнения. Она сжала кулаки, чуть прикусила губу, набирая в грудь больше воздуха. Рида остановилась и оглянулась.

— Все в порядке? — обеспокоенно спросила она.

— Просто думаю, — покачала головой колдунья.

Виолончели под рукой сильно не хватало, все же с ней сосредоточиться было бы намного проще.

— И как успехи? — Рида кивнула в сторону, призывая подругу поравняться с ней на дорожке.

— Так себе, — пожала плечами колдунья, приближаясь к Риде. — Не могу понять одну вещь… — Рида вопросительно приподняла брови. — Ладно, больше, чем одну, но сейчас речь только об одной. Зачем нам сказали найти Кристин Мауэр? — тихо произнесла она, одними глазами следя за окружающими. — Нет, конечно, все очень удачно сошлось, если о нашем деле так можно выразиться! Но откуда ему было знать, что нам известны подобные детали? Я в жалобе ничего такого не писала, да и разговор у нас не ахти какой вышел. Я думала, она какой-то информатор или что-то в этом духе! Пострадавшая или очевидица…

— Возможно, так и есть, — прервала поток речи Рида, сворачивая во дворы. — Доподлинно неизвестно, мертва она или нет. Видимо, наш полицейский знал о случившемся на шествии гораздо больше.

— Может, у него и спросим?

— Может, — кивнула Рида. — Но сначала обед, я уже устала торговаться с желудком! К тому же, у нас есть еще не решенные вопросы, — чуть притормозив, она выразительно посмотрела на Илинею.

— Я знаю, — с толикой безысходности ответила Илинея. — И я оттягиваю их решение, как могу.

На этих словах девушки скрылись в подъезде.

На звук открывшейся в квартиру двери медленно, как гроза, идущая над морем, из кухни с чашкой сарцина в руке вышла Аша. Подол старого коричневого халата, принадлежавшего ее мужу, волочился по полу подобно шлейфу, волосы собраны в небрежный хвост с парой упавших на лицо прядей. И взгляд. Хищный, чуточку надменный, смотрящий прямо в душу. Она остановилась, опершись на косяк двери в спальню, и смотрела четко в прихожую, на раздевающихся с улицы девушек и одновременно мимо них.

— Что-то случилось? — стягивая обувь, спросила Рида.

— А? — как бы приходя в себя, дернулась Аша, фокусируя взгляд на дочери. — Нет, нет… Все нормально, — она отхлебнула чая и открыла дверь в спальню, уже из-за порога добавляя: — Илинея, звонили твои родители. Интересовались, как ты тут. Будет замечательно, если ты все же лично с ними переговоришь, — она особенно выделила слово «лично» и скрылась в комнате.

Оставалось легкое ощущение недосказанности. Будто женщина собралась говорить о чем-то совершенно ином, но в последний момент решила воздержаться. Впрочем, эту странность заметила лишь Рида, в отличии от подруги, знакомая с особенностями поведения Аши. Однако даже она не придала этому большого значения.

— Хм, раньше они не особо охотно связывались со мной, — фыркнула Илинея, откидывая волосы назад и проходя в ванную.

— Раньше ты не жила в чужом городе не пойми где и не занималась врах знает чем, — иронично отметила Рида по пути к кухонной раковине.

Девушки засели на кухне с чаем и бутербродами. Тепло квартиры слегка разморило. Не хотелось ни выходить куда-либо, ни, тем более, ругаться со служащими. Да чего там! Даже думать о происходящем не хотелось. Где-то на грани сознания то и дело вскакивали важные вопросы, но тут же задвигалось обратно, как коробка старого хлама под кровать. В конце концов! Как можно в тепле, уюте и безопасности, у матери под крылышком думать о том, что где-то рядом кого-то убили, похитили! Что у власти сидит некто, спокойно взрывающий полные дирижабли. Что, вообще-то, его они и искали…

Нет! Хотелось просто отвернуться от жестокого грязного мира, завернуться в стеганный плед и распинаться о том, как в глупом романе что-то неправильно расписано и в реальности все было бы гораздо проще. Да уж, проще! Проще думать над тем, что случилось, анализировать прошедшее и размышлять, как сделать лучше. А вот думать, что сделать прямо сейчас да, желательно, чтоб с приемлемым исходом… Уже гораздо сложнее.