Станция слепого командора

И вот, когда такая возможность представилась, когда Империя вдруг вспомнила о нем, командор неожиданно понял, что ему некуда лететь. Некуда бежать, ведь от слепоты ему нигде не скрыться, и не забыть россыпь звездных дорог, по которым ему не суждено было вновь пройтись.

Не было смысла куда-либо лететь, ожидать назначения на другую станцию с ее бессмысленной суетой и неразберихой, где вдруг понадобится ослепший, но не сломленный комендант.

Тогда командор и подал в отставку. Чтобы остаться. Уже как частное лицо. А если придут враги - какая разница?

Адмирал Челини удовлетворил просьбу Лазарева, присовокупив письмо, в котором высоко оценивал заслуги командора, добавляя, что Империя их никогда не забудет. В действительности на это понадобилось также мало времени, как и обычно.

Командор остался. С горсткой таких же неудачников, которым больше некуда было идти. Станцию никто не захватил - после очередной грандиозной дислокации лишь для Старого Ника она сохраняла какое-либо значение, и то, по большей мере, чисто сентиментальное.

Старый Ник. Вскоре после того как в Афинах появился Билли, чтобы начать свой Великий Эксперимент, Старый Ник впервые осознал себя под этим именем и впервые сам обратился к командору. Который, казалось, уютно устроился в своем полукоматозном состоянии.

– Командор? Командор!

– Что, Ник?

– Вы помните?

– Разумеется, Ник. Старых друзей так легко не забудешь, особенно если они постоянно напоминают о своем существовании.

– Командор… - голос Старого Ника чуть дрогнул.

– Прости.

– Все в порядке, командор, все в полном порядке.

Командор улыбнулся, вспоминая первый раз, когда компьютер по собственной инициативе заговорил с ним. Тогда, правда, командору было не до смеха. Единственное, чего он хотел - чтобы все оставили его в покое, наедине с цефеидой, которая день ото дня становилась все ярче и агрессивней.

– Командор, Вы не должны опускаться до такой степени.

– Отстань, - тогда командор впервые понял, что просто так компьютер от него не отступит. Что-то случилось с этой машиной, которой овладело непомерное стремление творить добро, пускай с применением насильственных методов. - Я уже больше не командор. Я подал в отставку. Я ослеп. Я умер. И вообще это не я.

После своей длинной тирады, командор, казалось, совершенно обессилел и был вынужден лишь беспомощно выслушивать ответ компьютера.

– Командор, я Вас прекрасно понимаю, насколько это возможно в данных обстоятельствах, но для меня Вы навсегда останетесь командором. И не ошибусь, если скажу, то же и про всех обитателей станции. Служба в космофлоте - не военная форма, которую можно снять и бросить в корзину с грязным бельем. И отставка ничего не меняет. И вообще, с первым постмастером я пошлю в штаб запрос, чтобы выяснить как следует обращаться к командору в отставке. Мне почему-то кажется, что "командор" и никак иначе.

– Называй меня как угодно. Только не надо запросов в штаб. Ничего не надо. Оставь меня одного… с моей цефеидой.

Старый Ник отступил, но не сдался. Штурм Агоры продолжился на следующий день, и через день, даже воскресенье не оказалось достаточно веской причиной для перерыва.

Старый Ник не успокоился, пока не заставил командора взглянуть на звезды. Без особого, правда, результата, поначалу.

– Ну хорошо, вот я здесь. И что дальше? - стоя на продуваемой всеми ветрами площадке, вороньем гнезде, на самой вершине Скалы Ареопага, под которой мерно билось сердце станции, командор дрожал от холода, вперив невидящий взгляд в небеса.

Двести восемьдесят шесть вырубленных в скале ступенек привели его наверх. Прозрачный купол неплохо удерживал пригодный для дыхания воздух, чего нельзя было казать о тепле. Скала Ареопага была подвержена экзотичным воздушным потокам, которые могли зародиться лишь в до враждебности разреженной атмосфере Эллады.

– Все равно я ничего не вижу.

Старый Ник, казалось, не обращал абсолютно никакого внимания на мелочные жалобы командора.

– Смотрите. Кстати, по моим расчетам местная атмосфера не способна в достаточной степени искажать свет звезд, чтобы Вы не могли ими любоваться.

Командор от души выругался. Этот компьютер порядком покопался в его личном деле, а может даже не побрезговал залезть и в святая святых - мысли командора. Вообще-то он не слышал, чтобы компьютеры были на такое способны, но ведь с другой стороны, с настолько настырными компьютерами человеку покамест сталкиваться не приходилось. Или приходилось, но никто не выжил?

– Хорошо, тогда слушайте, - и Старый Ник стал описывать звездное небо, как он мог его видеть. - Поскольку станция находится строго на экваторе, удобнее всего ориентироваться по Антаресу: с видимым блеском -1,3^m он является самой яркой звездой северного полушария. Его прямое восхождение и склонение составляют…

На следующий день командор слишком устал чтобы спорить, и предпочел утомительное карабканье по двумстам восьмидесяти шести прорубленным в скале ступенькам. Затем ему пришлось пару часов мерзнуть на сквозняке, выслушивая нудные ряды мертвых цифр, которые должны были помочь воссоздать завораживающую картину звездного неба.