Станция Солярис

– Смогу! – упрямо выдохнула она и отвернулась.

Я отключил аппаратуру, бездумно производя заученные движения, поднялся и направился к эскалатору. Окружающее было серым и скучным, это был мой мир, в нем мне предстояло жить и умереть.

Я уже брел по коридору, когда услышал позади торопливые шаги. Я знал, что не увижу ничего хорошего, но все-таки повернулся. Лицо Хари было перекошено, остекленевшие глаза смотрели в никуда. Она, задыхаясь, хватала ртом воздух, из уголка губ стекала на подбородок струйка слюны. Я содрогнулся от ее безумного вида. Мне приходилось видеть достаточно душевнобольных, еще со времен учебы в медицинской академии – и Хари сейчас была очень похожа на них. Она с разбега налетела на меня, так что я едва удержался на ногах, и вцепилась в мой рукав. Из ее прокушенной губы сочилась кровь.

– Крис!.. Крис!.. – она трясла меня за руку и теснила к стене, и я подумал, что она вполне может расплющить меня в лепешку, но даже не пытался сопротивляться. Это была бы именно та кончина, которую я заслужил. Когда-то я убил ее – и теперь она была вправе отплатить мне той же монетой. Воздать по заслугам. Каждому воздастся по делам его.

По мыслям его. Не по вере – а именно по мыслям.

«Мертвые должны оставаться мертвыми…»

Этот черный липкий планетарный кисель ни черта не разобрался в нас.

Шел бы он подальше со своими непрошеными благодеяниями!

– Крис!.. Я не могу… Я старалась… но у меня ничего… не получилось… Я не хотела… идти за тобой! – она сдавила мою руку с такой силой, что у меня онемели пальцы. – Эта болезнь… Что вы со мной сделали? Что ты сделал со мной? Использовал, как подопытную мышь? Это потому я стала такой? Отвечай!

Ее глаза свело к переносице, она вновь начала трясти меня и я, чтобы освободиться от ее хватки, довольно сильно ударил ее по рукам. Она отпрянула и, закусив окровавленную губу, опустилась на корточки и спрятала лицо в ладонях. Плечи ее содрогались, из-под пальцев доносились сдавленные рыдания.

– Перестань! – крикнул я, чувствуя, что тоже вот-вот могу сорваться.

– Какая подопытная мышь? Это несусветная чушь! Это твои фантазии, Хари!

Она подняла ко мне залитое слезами лицо.

– Фантазии? А почему после этой болезни я по ночам больше не хочу спать? Почему больше не хочу есть? Почему я не помню, как мы сюда прилетели и что я тут делала? Что это за странная болезнь? Ты можешь объяснить? Объяснить, а не лгать! Я хочу знать правду, я имею право энать правду!

Я сделал шаг от стены и присел на корточки рядом с ней. Теперь ее взгляд был осмысленным и истекал болью. Кто бы ни создал ее – у нее была душа. Человеческая душа.

– Хари, – тихо сказал я, – то, что с тобой происходит… Это сделал не я. И не Снаут. Это сделал океан…

Я видел, что она сразу поверила мне. И ведь на этот раз я действительно не лгал.

– Святое слово? – задохнувшись, прошептала она. Ее губа уже не кровоточила, на ней не осталось и следа от ранки, только подбородок был испачкан кровью. Ее плоть была неуязвимой и бессмертной.

– Да, – кивнул я.

– Но почему – я?.. Почему он сделал это именно со мной? Или… и ты?..

– Нет. – Я опустил глаза. – Почему именно ты – не знаю. Его эамыслы и побуждения нам неведомы. Нужны новые эксперименты – возможно, мы все-таки добьемся Контакта. Сегодня мы со Снаутом сделаем еще одну попытку. Ручаться нельзя, но…

– Я тоже опасна? – перебила она меня. – Как те, в «городе»? Меня опасно пускать на Землю? Я ведь уже была раньше на той Станции, да?

Только не помню… Да, Крис?

– Нет, – честно ответил я. – Ты там раньше никогда не была. У тебя другое.

– Что? Что, Крис?!

– Пытаемся разобраться.

Неподалеку раздался какой-то шорох. Я повернул голову и увидел Снаута. Он, открыв дверь, стоял на пороге своей комнаты и смотрел на нас.

– А вот и Снаут, – сказал я, поднимаясь. – Очень кстати. Вставай, Хари. Сейчас мы пойдем в лабораторию и немного поработаем.

Я протянул ей руку. Она вытерла слезы рукавом халата и, словно не заметив моего движения, поднялась сама. Снаут продолжал стоять на том же месте. Вид у него был весьма угрюмый. Я, наверняка, выглядел не лучше.

– Ты мне поможешь, Снаут? – спросил я, подойдя к нему. – Мне одному не справиться.

Он изумленно воззрился на меня – в его глазах я заметил что-то похожее на ужас, – потом бросил взгляд на Хари.

– Ты… ты просишь – меня? Ты хочешь, чтобы я тебе… помог?

Я наконец сообразил, как он истолковал мои слова, и торопливо сказал:

– Я имею в виду энцефалограмму, мою новую энцефалограмму.

– Ах, это? – его взгляд вновь стал просто хмурым. – Ты намерен заняться этим прямо сейчас?

Кажется, подобные вопросы я от него уже слышал.

– А зачем откладывать? «Карпэ диэм» – советовал еще Гораций.

– И что бы это значило? – хмуро осведомился кибернетик.

– «Срывай день». То бишь торопись сделать дело.

– Ах, Гора-аций, – протянул Снаут и покивал. Настроение у него было явно сродни моему и Хари. – Это не он ли, случайно, говорил насчет того, что нет никакой пользы трудиться на ветер?