Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке

"Сказать, что я удивлен, было бы преуменьшением, я ошеломлен", — заметил я. "На что он надеялся? По идее, он не должен был питать иллюзий по поводу того, какой прием его ожидает".

"Держись за шляпу". Питер улыбнулся. "То, что я вам сейчас расскажу, вас просто поразит. Либо Юрченко умен, как сам дьявол, либо он самый везучий ублюдок на свете, но факт в том, что ему ничего не угрожает. Более того, он будет работать в разведке до самой пенсии. Правда, никаких обязанностей у него не будет, но кабинет, чистый стол и регулярная зарплата — это его заслуга. Если подумать, то это выглядит как акт изощренного садизма — подарить ему жизнь и оставить наедине с совестью".

Я не смог удержаться от небольшой порции сарказма.

"Пожалуйста, избавьте меня от термина "изысканный". Я уже не новобранец и давно разуверился в изысканности нашего начальства. Я уверен, что у Крючкова были вполне приземленные причины для такого неординарного решения".

"Вас, шпионов, не проведешь, да?" — усмехнулся Петр. сказал Петр с ухмылкой. "Вы, конечно, правы. Крючков приказал нам замять дело Юрченко, похоронить его признание как высшую тайну и официально подтвердить версию о его похищении ЦРУ".

Петр глотнул пепси из моего стакана, прикурил сигарету и лихо выдохнул три безупречных кольца дыма.

"Недавняя волна дезертирства наших разведчиков поставила Крючкова перед очень сложной дилеммой: как объяснить Политбюро этот феномен и не потерять голову. Отказ младших офицеров от службы он смог объяснить халатностью отдела кадров, и это объяснение было принято. Затем последовали отступления тяжелых офицеров: полковника Гордиевского и не менее полковника Пигузова! Крючков доложил, что они сломались от постоянного стресса, и опять все сошло с рук. И тут — кульминация: Юрченко дезертирует, и не просто дезертирует, а, что гораздо хуже, возвращается и признается в своих грехах. Юрченко, который был светлым мальчиком Крючкова и одним из самых информированных людей во всей спецслужбе…!"

"Подождите-ка", — прервал я тираду Петра, почувствовав головокружение. "При чем здесь полковник Пигузов?"

"Где ты был, на Луне? Пигузова разоблачили как ветерана ЦРУ!"

Я ошеломленно уставился на Петра.

"Ты бы слышал, какой поднялся шум", — продолжал он. "Руководитель партийной организации нашей Академии разведки — агент ЦРУ с десятилетним стажем! Пигузова завербовали где-то в 1974 году, когда он был откомандирован в Индонезию. И с тех пор он регулярно передавал в московскую резидентуру ЦРУ списки наших перспективных сотрудников. Возникла странная ситуация: курсант разведки еще только осваивал свое ремесло под кодовым именем, чтобы сохранить абсолютную тайну от коллег, а Лэнгли уже знал его настоящее имя, подробный психологический портрет и место будущей загранкомандировки. Он сорвал покровы с нескольких поколений офицеров разведки. А ты, как идиот, старательно отрабатывал свое прикрытие в резидентуре, не так ли?"

"Да, но, к счастью, недолго". усмехнулся я. "И что дальше?"

"Бог знает. Похоже, Юрченко — это та соломинка, которая переломит спину верблюду. Если в Кремле узнают о его признании, Крючкову придет конец. Поэтому история с перебежками Юрченко — это самый большой скелет в шкафу нашего шефа. И теперь вы — один из немногих, кто в курсе".

"Зачем ты мне рассказал?"

"Послушай, старик, я пришел в Первое главное управление заниматься разведкой, а не прикрывать задницу Крючкова". Лицо Петра покраснело от ярости. Это был явно крик души, а не поза. "Вы должны понять, — продолжал он горячим шепотом. "Юрченко сдал американцам всю нашу итальянскую сеть. Перед перебежками он провел в римской резидентуре конференцию по работе с местными агентами и выяснил их личности".

"А как же американская сеть?" — невинно спросил я. невинно спросил я.

Питер бросил на меня подозрительный взгляд.

"Разве они тебе не сказали?"

"Пощадите мою нервную систему, ладно?" хмуро пробормотал я.

"Она тебе больше не понадобится", — убежденно заявил он. "На прошлой неделе был арестован Моторин, ваш бывший коллега по вашингтонской резидентуре".

Я почувствовал, как мир рушится вокруг меня. Майор Моторин четыре года проработал в вашингтонской резидентуре и несколько месяцев назад вернулся в Москву. У него была репутация умного оперативника, и известие о его аресте меня ошарашило.

"Я пока не знаю всех подробностей, — продолжал Петр. "К его делу подключили других людей, но, похоже, для ФБР он был просто находкой. Короче говоря, мой друг, у американских спецслужб есть документальное подтверждение того, что вы — шпион. Отныне вы и ваши коллеги по резидентуре — заложники, находящиеся в Вашингтоне по воле американцев, и, скорее всего, их вышвырнут оттуда в любой момент, когда им вздумается".

"И когда это может произойти?" спросил я.