Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке

"У вас есть беспрецедентная возможность отличиться, — серьезно сказал он. "Если еще осталось место для героизма, то в моем отделе вы его найдете. Так что все зависит от вашего мастерства и немного от удачи. Вы будете работать в Вашингтонском отделе. А вот и ваш непосредственный начальник". Генерал величественным жестом указал на сидящего в кресле мужчину средних лет: "Полковник Валентин Аксиленко. Очень советую внимательно выслушать его, тогда у вас будут все шансы стать вербовщиком".

Вслед за полковником я вошел в небольшой предбанник кабинета Якушкина и был представлен "бабушке Лиде", секретарю отдела. Никто не знал, когда она пришла в разведку, но, видимо, в самые первые годы советской власти. Бабушка Лида была известна своей сверхъестественной канцелярской компетентностью во всех секретных вопросах и потрясающе скверным характером.

Каждый сотрудник ординаторской, приезжавший в отпуск, обязательно привозил ей подарок в надежде добиться ее расположения. Она принимала подарки, но никому не удавалось завоевать ее расположение. На ее небосклоне была только одна звезда: Якушкин.

"Вот еще один будущий вербовщик, — сказал полковник, представляя ему грозного секретаря.

"Откуда вы знаете, что из него получится?" — раздраженно спросила она. "Уходите, вы мне мешаете работать, подождите, — обратилась она ко мне, — на днях я проверю, как вы ведете дела, и тогда у вас будут большие, большие проблемы".

Откланявшись, мы вошли в кабинет Валентина. Ничто не указывало на род деятельности его обитателя. Чистый стол с двумя телефонами, громоздкий сейф в углу с теннисной ракеткой на вершине.

Как и следовало ожидать, наш разговор начался с истории моей жизни. Мне приходилось рассказывать ее десятки раз на предыдущих собеседованиях. Полковник внимательно выслушал меня, а затем задал всего один вопрос: "Вы хорошо учились?".

"На отлично", — ответил я с немалым удивлением.

Такого вопроса мне еще никто не задавал ни при приеме на работу в КГБ, ни в Академии разведки. Приходилось отвечать на всевозможные вопросы о родственниках, возможных связях с иностранцами, семейных отношениях — словом, старательно копались в моем грязном белье, но никому не приходило в голову выяснять, есть ли у меня мозги.

Полковник мне не мог не понравиться.

"Я тоже был отличником", — сказал он, улыбаясь, и он мне понравился еще больше. Мне всегда нравились люди, которые стремятся к успеху во всем, чем бы они ни занимались. К сожалению, таких людей я встречал очень мало. Подавляющее большинство моих знакомых — но не друзей! — в своем продвижении по жизни полагались на удачу или влияние, а не на собственные силы. Люди, подобные "Опытному", были типичны для советской системы.

В этом смысле Валентин Аксиленко был редким исключением. Он выглядел совсем не как типичный разведчик. Все разведчики, с которыми мне доводилось сталкиваться, несли на себе печать особой касты гламурных героев. А он, напротив, был таким же приземленным. Более того, он казался застенчивым человеком, прямо противоположным тому, как, по моим представлениям, должен выглядеть типичный "рыцарь плаща и кинжала".

"Когда вы учились в Академии разведки, вас привлекала оперативная психология?" — спросил полковник.

"Конечно", — соврал я.

Психология, блин! Меня учили побеждать слежку, грузить и разгружать капли, совершать заранее оговоренные тайные обмены, которые мы называли кистевыми, тайно вскрывать письма. Психология была на таком задворках, что никто ее не замечал. Видимо, холодная война наложила свой отпечаток на учебный план.

Однажды спецслужбы провели эксперимент. Отобрали группу лучших оперативников за всю историю КГБ, ввели их характеристики в компьютер и получили обобщенное описание супершпиона. Удивительно, но оказалось, что этот синтетический герой не имеет высшего образования и лишь в общих чертах владеет иностранным языком. Все были поставлены в тупик и даже решили, что компьютер их разыгрывает. В конце концов их осенила истина.

Дело в том, что наибольших успехов спецслужбы добились в 1930-е, 1940-е и, возможно, в 1950-е годы. В те времена Запад кишел поклонниками социалистических идей, а также людьми, не прочь подзаработать с помощью Москвы. Очень часто для успешной вербовки требовалось всего несколько ломаных фраз на местном языке, таких как: "У меня есть деньги. У вас есть секреты. Давайте поменяемся".

В те времена никому и в голову не приходило сажать на аналитический диван потенциальных агентов — иностранных граждан, сознательно сотрудничающих с советской разведкой. Сотрудничество с КГБ считалось большой честью. Оперативник должен был отдавать приказы, а агент — проявлять слепое послушание. С той эпохи много воды утекло под мостом, мир изменился, но спецслужба осталась прежней.