Станция «Звездная»

Ян кивнул, а Полина Георгиевна ничего не ответила, только уважительно поцокала языком. Колдунов не верил во всякую чушь типа ауры и энергетических полей, но объективная реальность состояла в том, что у людей, особенно у женщин, долго и честно работающих в медицине, действительно образуется особый ореол. Рядом с таким человеком чувствуешь себя спокойно и надежно, даже если знаешь его всего несколько минут. Ян улыбнулся, а Полина Георгиевна приказала ему принести из кухни табуретки.

Мало-помалу они разговорились, и беседа, как это почти всегда бывает, когда медиков в компании больше одного, съехала на профессиональные темы. Полина Георгиевна интересовалась у Колдунова новыми методиками заживления пупка, о которых он мало что знал, да и вообще в детских болезнях плавал. Еще мама Наташи спросила у него совета по нескольким сложным случаям на участке, Ян, к стыду своему, не знал, что делать, но обещал поспрашивать на кафедре детских болезней, не согласятся ли они помочь.

– Я напомню, – сказала Наташа, о которой в пылу беседы почти забыли.

Чувствовалось, что Полина Георгиевна любит свою работу, живет ею и счастлива, несмотря на бедность и не сложившуюся личную жизнь (Ян не расспрашивал, но понял, что отец Наташи ушел из семьи вскоре после ее рождения).

Наташа тоже хотела пойти в медицинское училище, но у нее оказалась слишком робкая натура, и мысль о том, что придется протыкать живого человека иглой, вызывала у нее настоящий ужас.

Подумала-подумала да и отнесла документы в библиотечный техникум.

Ян сидел, пил слабенький чаек и чувствовал, что дома. Он с удивлением вспоминал свой былой снобизм, когда считал девушек без высшего образования тупыми и ограниченными и был уверен, что с ними ему будет скучно. Боже, он достигал таких вершин высокомерия, что презирал участковых врачей, а медсестер из поликлиники вообще не держал за медицинских работников. Подумаешь, бумажки перекладывают, талончики выписывают, да журнальчики заполняют. Клерки, а не медики!

Оказалось, что он ошибался. Любая работа важна и интересна, если выполнять ее добросовестно, с интересом и с любовью. Полина Георгиевна, например, читала по специальности не меньше, чем он, а то и больше, потому что не отвлекалась на пьянки и девушек.

Это был очень хороший вечер, светлый и какой-то детский. Ян почти физически чувствовал теплоту доверия между Наташей и ее мамой и понимал, что Полина Георгиевна приняла его так ласково не потому, что он поразил ее в самое сердце своим великолепием, – нет, просто она знала, что дочка не наделает глупостей и не погубит себя, связавшись с неподходящим человеком, а Наташа, в свою очередь, не боялась, что мама разрушит ее любовь, лишь бы только удержать дочь подле себя или просто из вредности. Ян сам по себе тут был пока ни при чем.

Глава шестая

Любовь вдохновила Яна или ежедневное сидение в библиотеке дало свои плоды, неизвестно, но так или иначе он раньше срока сдал Князеву обзор литературы и написал программную статью, в которой обобщил опыт реконструктивных операций на желчных путях за последние десять лет. Обзор получился стандартным, обычное изложение вчерашнего курсанта, а статья понравилась ему самому. Поскольку Князев вписал в соавторы себя и еще несколько уважаемых людей, то публикация была обеспечена, и Ян, довольный миром и собой, настроился покорять новые вершины.

Увидев его сияющую физиономию, Князев посоветовал сидеть тише воды ниже травы, а то могут отправить в какую-нибудь не существующую ни на карте, ни в природе точку подменить заболевшего доктора – и забыть там лет на десять. Случаи такие в практике бывали.

Ян последовал этому совету не без удовольствия. Он вообще не любил выхваляться и выпячивать себя, чем грешили некоторые его товарищи. Были такие ребята, которые несли себя по жизни гордо и уверенно, с профессорским апломбом высказывали самые общеизвестные истины и действительно добивались успеха, оставаясь в тепличной атмосфере академии. Но если не везло и судьба выбрасывала их в самую гущу жизни, то там такое раннее светило или перестраивалось на обычные рельсы, или ломалось. Раньше, когда Ян был еще курсантом, Князев, наоборот, советовал ему быть активнее, ведь скромность украшает только девушку, и Ян искренне хотел заявить о себе, но слишком боялся быть смешным в своих попытках. «Пусть обо мне судят по делам», – решил он и в конце концов не ошибся.

* * *

В среду Наташа работала до трех, и Ян, соврав на кафедре, что идет в библиотеку (а формально и не соврав), ушел со службы раньше, чтобы успеть подхватить ее.

С утра мороз сковал льдом слякоть на тротуарах, по темной замерзшей воде мела злая сухая поземка, и продувало так, что гулять не было никакой возможности. Ян повел Наташу к себе, немного стесняясь своего казарменного быта, но показать, где он живет, было давно пора.

Вася с Диной были уже дома, жарили картошку с сосисками. Хмуро поздоровавшись, будто знала Наташу уже сто лет, Дина достала из ящика еще четыре картошины.