Станционный смотритель

Впечатлений от знакомства с внешкой хватило как раз на весь путь. Даже не успели заскучать. Этот маршрут был одним из самых коротких — всего четыре боярских удела и одна станция. Было бы вообще два, из-за тех самых Клыкастых гор, но боярин Карл Майер, который предпочитал называть себя бароном, решил заняться добычей очень важной для города меди. Причем не простой, а с какими-то полезными для артефакторики примесями. Месторождение нашлось как раз за горной грядой. Так что пришлось строителям лезть в горы и осваивать Туманный перевал, который находился у основания Правого Клыка.

Ну а позже, коль уж проложен путь, за уделом барона появился еще один, где правил заядлый охотник боярин Горошин. В основном он промышлял сбором ценной смолы из какой-то гигантской лианы. Но и охота там была славной. Наш легкоукачиваемый красавец-попутчик ехал именно туда.

В предгорьях леса стали значительно реже. Здесь строителям пришлось больше взрывать валуны и перебрасывать мосты через реки, чем рубить деревья.

Местность постепенно повышалась, и вскоре мы свернули направо, теперь двигаясь вдоль горной гряды, а не прямо на нее, — слишком уж большим стал градус подъема.

Не очень громкий до этого момента звук, издаваемый фурой в движении, усилился, переходя в тихий вой. Идущая перед нами машина внезапно пыхнула вверх сизым дымом. Наш водитель тоже нажал на кнопку, и нутро металлического монстра ответило грозным рычанием.

Да уж, успел я отвыкнуть от работы обычного дизеля.

Вспомогательный мотор проработал недолго — минут десять, пока мы не преодолели особо крутой склон и резкий поворот дороги. Дальше пошло легче. Постепенно склон стал более пологим, давая возможность зацепиться за себя наслоениям грунта, в которые корнями впились кусты и лианы. А когда выбрались на седловину перевала, мы вообще увидели большую долину, практически сплошь заросшую баобабами.

По пути сюда я заметил, что горные деревья значительно уступают размерами степным собратьям. Видно, им не нравится каменистая почва. У болотца, в самой низкой точке долины, вообще росли какие-то карлики, и только ближе к западному концу перевала возвышался настоящий гигант, снисходительно поглядывающий на макушки своих менее развитых собратьев.

На левом, противоположном от Клыка склоне долины, рядом с небольшим ручьем, впадавшим то ли в озерцо, то ли в болотце, разместился наш будущий дом. По крайней мере, нам придется здесь прожить ближайшие семь месяцев.

Я все-таки узнал, почему в документах и разговорах фигурирует понятие сезона. На Беловодье, как и на Земле, есть времена года, и длятся они тоже по три месяца. Так вот два зимних месяца — декабрь и январь — это какая-то запредельная жесть. И дело даже не в морозах и метелях. Вместе с ними приходят магические грозы. Фон, даже на Подоле, повышается до пятнадцати процентов. Все шары-уловители опускают, а жители боярских уделов переходят практически в режим спячки. Зимы тут хоть и мягкие — дело редко доходит до двадцати градусов мороза, — но очень снежные, так что на два месяца прекращается любое движение караванов, а значит, нам на станции делать нечего, и мы вернемся в Китеж.

В свете закатного солнца мне удалось хорошо рассмотреть общий вид станции. Внешняя сетчатая ограда обрамляла заасфальтированный прямоугольник длиной метров четыреста и шириной около сотни. На торцах этого прямоугольника имелись сетчатые же сдвижные ворота. Внутри периметра, в ближнем правом углу виднелся колпак стандартного станционного бункера. Рядом разместилось собранное из панелей прямоугольное здание.

Минут через пять мы оказались у восточных ворот. Они тут же начали сдвигаться в сторону. Колонна втянулась в защитный периметр станции.

В этот раз после высадки я не сразу отправился в столовую, а задержался на парковке. Дед Анджей и державшаяся за его руку Златка заинтересованно замерли неподалеку. Гена в это время без лишнего напоминания побежал договариваться с экипажем нашей фуры насчет выгрузки багажа.

Не обращая на меня особого внимания, по одному человеку из каждого экипажа сноровисто подбежали к невысоким тумбам, от которых потянули к бортам фур толстые кабели. Через минуту контакт состоялся, и все расслабились в ожидании какого-то события. Остальные дальнобойщики уже давно прошли в столовую.

Я посмотрел на ожидающих непонятно чего десятерых мужиков и вот о чем подумал. До заката было еще минимум полчаса, и моя склонность к анализу всего и вся тут же вычленила очередную проблему. Слишком уж коротким был переход от Протасовки до перевала, а значит, дальнобойщики проведут на станции больше времени, чем в других местах. Из этого вырисовываются не самые приятные перспективы.

Чем займутся скучающие мужики в ограниченном пространстве? Ответ прост — будут искать приключений, а найдут неприятности на мою голову. Ведь ответственность за порядок на станции полностью лежит на мне и моих людях.

Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, а в том, что эти поступления состоятся, и очень скоро, сомневаться не приходится.