Станционный смотритель

Теперь же в залитых огнями городах ночная пора мало чем отличалась от дневной, а тайны ночи терялись где-то за далекими окраинами. Это было справедливо и для Земли, и для Беловодья. Точнее, для Нью-Китеж-града с его Сторожевыми башнями, дешевой электроэнергией и повсеместным освещением. Но здесь, на удаленной станции, старые правила вновь в силе, и фонари по периметру стоянки лишь очерчивают жалкий островок света в чернильном мраке.

Из-за леса, предварительно осенив его серебристым ореолом, выплыла красавица Дивия. Она была чуть больше земной Луны, с чистым, без пятен, ликом и блистала каким-то сказочным серебром. Пронзительно сверкавшие до этого момента звезды скромно потупились в присутствии старшей из двух лун, словно говоря о том, что они лишь покорная свита своей госпожи. Конечно же с восходом луны стало светлее, но это не изменило общей обстановки — небесное светило только добавило полутонов и теней, подстегивая воображение.

Я хоть и увлекся созерцанием ночных красот, но присутствие Гены уловил до того, как он заговорил, и то, что удалось ощутить через обруч, мне не понравилось.

— Ты зачем вышел без оружия? — угрюмо поинтересовался мой друг.

— Зачем таскать лишнюю тяжесть? Мне здесь ничего не… — повернувшись, я увидел Баламута и осекся.

Он был снаряжен как для боевого выхода. Даже маску нацепил.

— Ты чего это вырядился? — нахмурился я.

— Нужно поговорить, — невпопад брякнул мой друг.

— И для этого ты надел бронежилет? Гена, с тобой все в порядке?

— А с тобой?! — резко повысил тон мой старый друг. — Ты себя что, богом возомнил? Ходишь тут без оружия, ничего не боишься, но забываешь, что сам всего лишь пустышка.

Слова Гены для меня все больше теряли связность и логику, вызывая растерянность и даже страх.

— Гена, успокойся, — осторожно сказал я, протягивая к нему открытую ладонь.

— Не смей! — крикнул он и приподнял автомат.

Баламут еще не навел на меня ствол, но я все равно замер.

— Не смей лезть в мою голову! — почти паническим воплем внес он немного ясности в ситуацию.

— Гена, ты…

— Сними шляпу!

— Да в чем дело?! — психанул уже я, особенно потому что в полной мере ощутил всю гамму чувств своего друга.

А там было намешано много всего, и в основном нехорошего. Он боялся и ненавидел меня. Понять бы еще — за что, но времени на выяснение не было: мне в лицо уже направлен ствол автомата.

— Снимай.

Когда я медленно, чтобы не спугнуть шаткого равновесия, стянул с головы шляпу, Гена немного успокоился.

— Бросай ее в сторону, — продублировал он свое требование легким движением ствола. — Думаешь, я не догадался, почему ты таскаешь ее на голове даже в помещении? Думаешь, не понял, что ты спрятал там какую-то хрень, с помощью которой копаешься в наших мозгах?

Я выполнил приказ Баламута, отбросив шляпу в сторону, при этом судорожно пытаясь найти хоть какой-то выход из ситуации.

На Генку это совершенно не похоже. Любые претензии, даже абсурдные, он никогда не сдерживал, а выплескивал сразу, даже если потом приходилось извиняться за необоснованный наезд. А теперь мой друг почему-то решил носить в себе подозрения, пока они не переросли в паранойю и не выплеснулись нервным срывом.

Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что все это не просто так, но ее тут же спугнул очередной зрительный контакт с дулом автомата.

— Как всегда, решил, что умнее всех и никто не догадается, что ты ставишь на нас эксперименты, как на подопытных крысах? Что дальше? Сделаешь из меня ручного бобика? Заставишь ползать перед тобой на карачках и есть с рук?

Плохо, что подобные мысли вообще появились в голове моего друга и сейчас толкают его на отчаянные поступки. И все же то, что он выговорился, дарит робкую надежду. Действительно, было видно, что Гена понемногу успокаивается, так что можно попытаться объясниться:

— Ты все не так понял. Артефакт в виде женской диадемы. Я ничего не скрывал, просто стеснялся.

— Врать ты всегда был мастак, — прорычал Баламут, и его зрачки сузились до предела.

Эмоциональный скачок был настолько сильным, что я почувствовал его и без обруча. И это не могло быть случайностью. Теперь я окончательно убедился, что кто-то уготовал нам участь прошлого смотрителя и его команды. К тому же я осознал, что через пару секунд Гена дойдет до полного бешенства и выстрелит.

Инстинкт — бей или беги — ничего не менял. Не с Баламутом. При его рефлексах он выстрелит, увидев любое резкое движение. Выстрелит без промедления и без промаха.

Я был совершенно безоружен перед его навеянной извне злобой и собственными рефлексами, наработанными годами тренировок. Или не совсем безоружен? В своем страхе перед ментальным артефактом Баламут совершенно забыл о еще одном магическом конструкте. Наши браслеты опричников мы надевали каждое утро, и это уже стало привычкой. Поэтому ни он, ни я сразу о них и не вспомнили.

Стараясь быть совершенно неподвижным, я сделал резкий «вдох», в основном втягивая энергию через браслет Гены. Тянул осторожно, памятуя о том, как ему было плохо во время инцидента с жабами. И эта осторожность едва не сгубила меня.