Стану ему женой. Ребенок от монстра

Гонял мысли по кругу. Ни о чем больше не мог почти полгода. Старый друг каждую ночь приходил в кошмарах.

Вряд ли можно назвать это везением, но убивали его долго.

Рядом был госпиталь, место оживленное, они не могли долго возиться. А может, Шелехов с самого начала для себя все решил. Уже не спросишь.

Что происходило, он помнил плохо.

Обрывками, словно кто-то разорвал сознание на клочки. Что из увиденного было правдой, а что — галлюцинациями и бредом, Андрей точно не знал. Будто кто-то смешал видения и реальность, встряхнул и они встали в случайном порядке. Он действовал на инстинктах, как животное. Пока мог дышать.

Дина точно привиделась.

В этом был уверен. Она точно не приходила. Тогда она была в Пекине.

А вот детский плач, который его мобилизовал в последний момент, звучал ли на самом деле или воспаленное сознание и сбрендивший от недостатка кислорода мозг, воспроизвели его сами?

Шелехов удавливал его планомерно — в этом он поднаторел: ни сантиментов, ни жалости. То, что когда-то они были друзьями, вместе служили, давно потеряло значение. На жалость рассчитывать нельзя.

Андрей боролся как мог, пока оставался воздух в легких. Но его держал второй — за ноги, они были на заднем сиденье припаркованного в густой ночной тени авто, и руки ему предварительно сковали пластиковой стяжкой. Он бы ее порвал в других условиях. Но не избитый и придушенный. Не спавший несколько ночей. Стороживший ее…

Пока оставался в сознании — еще что-то помнил. Запах ароматизатора для салона и тяжелый — табака. Вкус крови во рту. Холодный воздух непрогретой машины. Был декабрь — холодно… Пахло снегом. Помнил страх. Желание продержаться еще чуть, чтобы Лену с дочкой забрали…

Но затем кислород кончился. Мозг начал бредить.

С этого момента Андрей точно не мог сказать, что происходило.

Шелехов и убийство на заднем сиденье путались с Диной, мамой и бывшим командиром.

Ход событий восстановил потом сам, основываясь на спутанных воспоминаниях и логике. И то не сразу: пока пришел в себя, не раз проблевался, осознал, что случилось.

Шелехов торопился.

Убить его приказал Демьян, а Шелехов любит инструкции.

Демьян знал, что они служили вместе. Он бы не поверил Шелехову на слово, что приказ выполнен и, скорее всего, потребовал доказательства. Во время убийства Шелехов остановился в какой-то момент, чтобы сделать фото. Либо своего напарника заставил сфотографировать придушенного Андрея.

Скорее всего, его и отпустил с доказательствами к Демьяну.

Закончить он мог сам.

Шелехов велел второму вернуться к Демьяну и показать фото, что все сделано. Специально, чтобы получить возможность остаться с ним, Андреем, наедине. Мол, сам уберет тела.

Долго напарника просить не пришлось. Не в машине напротив военного госпиталя, где было уже двое убитых. Ствол, видно, тоже забрал — Андрей с тех пор своего пистолета не видел. Тот что у него сейчас, это другой.

Шелехов оставил удавку на шее, затянув, чтобы Андрей не продышался. Убитого за рулем сбросил на соседнее сиденье, скорее всего, накрыл, чтобы выбраться. И вместе с телами отогнал авто в лесополосу.

Нервы стальные. Этого у Сереги не отнять. Всегда такой был.

Самый из них троих отмороженный.

Яму в мерзлой земле они вырыли заранее. Подготовились, зная, что времени потом не будет.

Шелехов снял с него удавку и привел в чувство. С этого момента Андрей начал хоть что-то помнить: фрагментами, еще на грани бреда, но реальность возвращалась.

Вернулась с боли.

Жить — это вообще довольно болезненно. Боль потекла в легкие раскаленным свинцом, под веками загорелся свет: то ли включенная лампа на крыше салона это была, то ли очередная порция галлюцинаций, вызванная адреналином. После убийства в крови его было с избытком… А может Серега ему на глазное яблоко нажал, чтобы скорее привести в чувство.

— Где камни? — Андрей не понимал, что Шелехов говорит и почти не видел, хотя старый друг навис над ним. — Камни, которые ты забрал у Власова, Андрей. Где, спрашиваю?

Алчный, сволочь.

Сначала ведь, когда предлагал камни отдать взамен на свободу, Шелехов отказался и втирал про приказ Демьяна, который обязан выполнить. Но сплавил напарника, и задал вопросы.

Проблема в том, что нет никаких камней, и не было. Андрей лгал про них, чтобы выгадать время.

— Где камни?! — Шелехов бесился.

Андрей не мог говорить, он дышал, и это все, на что оказался способен. Тело, внутренности, и особенно легкие — горели, как в огне. Так сильно, что он ждал шока. Рук не чувствовал совсем.

— Куда спрятал камни?!

Он ощутил холод — кажется, Шелехов распахнул дверь авто. И вдруг снова обожгло — холодом. Шелехов выбросил его из салона в сугроб ничком. Андрей с трудом повернул голову набок, чтобы дышать. Снег таял под щекой и от дыхания.

Обошел машину. Пнул под бок.

Андрей ощутил толчок, но больно не стало, словно это не его тело.

Шелехов выматерился, когда понял, что немедленно ему не ответят. Вернулся к машине и выволок труп из машины. Делом занялся, пока Андрей пытался выкарабкаться из темноты и кошмаров агонизирующего мозга.

Потихоньку вернулось зрение.