Стану смелой для тебя

Санте захотелось влезть к нему в голову, но тут же стало страшно. Потому что она ведь не сдержалась бы – непременно попыталась добраться до полочки с надписью «Санта»… А там пусто. И это больно.

Чернов чуть повернул голову, говоря что-то с улыбкой ещё одному из партнеров, ехавшему вместе с ним. Тот хмыкнул, кивнул.

Улыбка ему шла. Наверное, всем идет. Но ему будто особенно.

Мужчины вышли из кабины, кивая в ответ на приветствия и прощания, лифт начал наполняться.

И пусть медлить не было никакого смысла, но Санта делала именно это.

Пропускала других людей, отступая чуть в сторону, краем глаза наблюдая…

Данила остановился чуть в стороне, у рецепции, продолжая говорить.

Чернов – лицом к лифтам. Его собеседник – к ним спиной. Слушал, кивал, сначала чуть улыбался, потом перестал. Смотрел будто сквозь. На массу. До определенного момента.

Санта его уловила. И снова первым – сердце. Ум потом.

Данила выцепил взглядом её. Задержался. Сощурился.

Это заставило девушку оцепенеть. А потом вздрогнуть, услышав оклик из лифта.

– Санта, заходишь?

К ней обратилась Марина – одна из младших юристов-земельщиков. Посмотрела вопросительно, вжимая пальцем кнопку удержания дверей.

И не задай та самая Марина вопрос, Санта поступила бы глупо. Осталась на этаже, сделав вид, что не влезла в переполненный лифт. Просто чтобы… Чуть дольше понаблюдать за Черновым. А теперь…

– Да, задумалась…

Чувствуя откровенную досаду, а ещё осознавая, что Чернов всё так же смотрит, Санта опустила голову, делая шаг в сторону кабинки, народ в которой щедро раздвигается по стенкам, чтобы она поместилась.

Непонятно откуда взялось желание ругать себя, на чём свет стоит, а ещё новое – приехав домой достать бутылку вина и выпить парочку бокалов, чтобы хотя бы немного расслабиться и выбросить лишнее из головы.

Уже войдя в кабину, Санта ощутила, как по спине прокатывается теплая волна, потому что в ту самую спину врезалось мягкое, но далеко не тихое обращение знакомого мужского голоса:

– Санта…

Взгляд Щетинской поднялся, она встретилась с продолжавшей зажимать кнопку Мариной.

Девушка в лифте посмотрела будто с жалостью… И будто извинительно… Очевидно думая, что бедняге не повезло. Быть задержанной партнером вечером в пятницу в офисе – не лучшее, что может случиться, Санта же улыбнулась в ответ, вроде как понимая всё это… А дурное сердце всё равно вскачь. И разочарования в нём – ноль.

– Езжайте…

Девушка сказала, шагая назад.

Обернулась, зная, что створки съезжаются за спиной. Посмотрела на Чернова, ничего не сказала, но по тому, что он смотрит на неё, поняла – не ослышалась. Адресно. Задумчиво.

– У тебя вечер занят?

Данила спросил, Санта сильнее вжала в бедро сумку, безнадежно надеясь, что это немного отвлечет и не позволит прилюдно покраснеть.

Перевела взгляд на продолжавшего стоять рядом с Данилой мужчину, услышав произнесенное с усмешкой:

– У нормальных людей вечер пятницы всегда занят, Дань…

По-глупому захотела поспорить, но, конечно же, сдержалась. Чернов тоже проигнорировал, хмыкнул только, продолжая смотреть на неё, явно ожидая…

– Нет. Не занят.

Санта ответила, чувствуя удары сердца в районе гланд.

– Сегодня нужно подать ходатайство по важному делу. Содержательно всё есть. Осталось оформить, собрать пакет. Если хочешь – вместе сделаем. Я подстрахую. Справишься?

Чернов спросил, вздергивая бровь, Санта замерла, сомневаясь. Потому что в теории – да. А на практике…

Сомнений в ней привычно было очень много, а в голове снова: «недостаточно быть просто умницей»…

И это же, кажется, говорит взгляд Данилы. Струсь она – не осудит, просто окажется прав, но если нет…

– Я хочу попробовать.

Санта сказала на выдохе, чувствуя, будто шагает в пропасть. Ответить «да» было бы слишком самонадеянно. Она не знала, справится ли. Но очень надеялась, что Чернов действительно подстрахует.

– Отлично. Идем. Покажу всё…

Мужчина выставил чуть вперед правую руку, как бы указывая в сторону своего кабинета. Второй партнер снова хмыкнул, ретируясь, Санта же сглотнула, решительно ступая.

* * *

Данила забыл о существовании Санты через пятнадцать минут после того, как она вышла из его кабинета после встречи.

Те самые пятнадцать же потратил, чтобы скинуть ей исполненное задание с собственными пометками, дать несколько указаний Тамаре и одному из старших юристов, на которого полагался в курировании девушки куда больше, чем на себя. Не потому, что не считает нужным водить хороводы вокруг навязанной малолетки. Просто… Он правда сейчас очень занят.

На протяжении этой недели почти не был в офисе, вспоминал о Щетинской, только улавливая её краем глаза. Но вечно куда-то спешил. Опаздывал. Откладывал.

Чувствовал легкую вину и раздражение не себя же – обещал же, но договаривался с совестью, откладывая.

И сегодня, выходя из лифтов, тоже должен был договориться. Отложить. Потому что Егор – друг-партнер из земельщиков, абсолютно прав: у нормальных людей вечер пятницы всегда занят, но Данила понимал: этот вечер, в отличие от «нормальных», свободен у него. И он готов посвятить его девочке.