Стану тебе женой (СИ)

Радмир ещё крепко спит, устроившись на животе и согнув одну ногу в колене. Одеяло сползло до поясницы, я аккуратно поправлю его и с нежностью смотрю на любимого мужчину. Он такой хороший. Жаль, что мы с ним встретились так поздно. Ухмыляюсь собственным мыслям. Я старше его и встреться мы раньше, ничего бы у нас не вышло от слова "совсем".

Приняв душ и надев банный халат, спускаюсь на первый этаж. Завариваю зелёный чай и с опаской поглядываю на телефон. Сегодня среда. Похороны…

Берусь за голову руками.

Что делать, Господи?

Я так и не сказала Лизе, что умер папа. И, если честно признаться, я не знаю, как это сделать. Как, глядя в глаза любимой малышки, сообщить, что папа больше никогда её не обнимет и не поцелует? Сложно? Нет, невозможно.

Рад застаёт меня на кухне, когда я умываюсь слезами.

— Детка, ну ты что опять плачешь? — укоризненно качает головой, подходит ближе и, опустившись передо мной на корточки, обнимает за ноги. — Наташ, себя не жалеешь, но о ребёнке хоть подумай. Каково ему сейчас?

— Я думаю о ребёнке, поэтому и плачу! Я не знаю, как дальше будет Лиза без папы. Не знаю, как ей обо всём рассказать.

— Вообще-то, я имел в виду нашего с тобой ребёнка. Ты всю беременность плачешь. Прекращай!

Размазываю по щекам дорожки слёз. Отталкиваю от себя мужа и, поднявшись со стула, подхожу к окну. Рад поднимается следом за мной и, остановившись за моей спиной, обнимает за плечи. Носом скользит по изгибу моей шеи и если раньше мне всегда нравились эти ласки, то в данный момент они некстати. Раздражают!

— Ну ты чего обиделась на меня? Наташ, не молчи, пожалуйста.

Рад просит поговорить с ним, а я не могу! Это Вова знал, если меня кроют психи, то лучше не трогать и оставить в покое. В тишине я сама быстро успокаиваюсь. Но Радмир этого не знает, потому что это не он жил со мной под одной крышей одиннадцать лет.

— На-та-ша, — тянет моё имя по слогам, руками пытается забраться под халат. — Не веди себя так. Не игнорируй меня. Мне это не нравится.

Резко разворачиваюсь, смотрю в глаза любимого мужчины и от обиды поджимаю губы. Ему не нравится, что я молчу, что я плачу! А ничего, что у меня умер бывший муж, с которым мы прожили одиннадцать лет? Ничего, что он отец моей дочери?

— Я плачу, Радмир, потому что мне больно. И говорить с тобой не хочу именно сейчас, потому что мне больно. Ты можешь меня оставить в покое? Можешь дать спокойно выплакаться? Можешь меня пока не трогать?

— От чего тебе больно, Наташа? Кого ты оплакиваешь? Человека, который тебе нос сломал? Который тебя ни во что не ставил? А может, ты его до сих пор любишь?

— Какой же ты эгоистичный дурак! — выдаю на эмоциях, а Радмир тоже заводится с пол-оборота.

Хватает меня за плечи. Встряхивает, но не больно. Больно от слов, что говорит потом:

— Успокойся, Наташа. Возьми себя в руки и перестань плакать. Островский не стоит твоих слёз, а ребёнку ты можешь навредить своей истерикой.

— Да как ты не понимаешь? Вовы больше нет! Я не могу оставаться спокойной! Я дочери не могу сказать, что её папа умер… — слова застревают в горле, потому что мой взгляд натыкается на Лизу.

В пижаме с босыми ногами и растрёпанными волосами, дочка стоит в дверном проёме и смотрит на нас с Радмиром. В её глазах застыл испуг, а на щеках блестят слёзы.

Как долго она здесь? Я не знаю, как и не знаю то, что творится сейчас у неё в маленьком сердце.

— Мама, это правда? Мой папа умер? — спрашивает Лиза, а я вместо ответа всхлипываю и тут же зажимаю рот рукой.

— Да, заяц. Твоего папы больше нет. Несчастный случай на работе. Мне очень жаль, малыш.

Дочка срывается с места и быстро бежит в сторону лестницы. Я буквально на одну секунду бросаю гневный взгляд на Радмира и мчусь вслед за Лизой.

Кроха закрывается в спальне на втором этаже. Я стучу в дверь, но она не открывает. А я слышу, как малышка рыдает навзрыд и схожу с ума, ненавидя себя и Рада за то, что мы не смогли уберечь Лизу от своих взрослых разговоров. Она не должна была узнать о смерти папы именно таким способом.

Глава 13

Всё это происходит не со мной и это не я, стоя перед зеркалом, надеваю на голову чёрную повязку. Рад разозлился, когда понял, что я собралась идти на похороны. Хотел закрыть меня в комнате, и даже попытался это сделать, но я так тарабанила кулаками по двери, что его нервы в один момент просто не выдержали.

— Ты поступаешь неправильно, Наташа, — за спиной стоит, смотрит прямо на меня в зеркальном отражении.

А я достаю из-под повязки волосы и распускаю их веером лежать на спине. Игнорируя мужа, складываю в сумку мобильный телефон, проверяю в кошельке деньги. Скоро приедет такси, минут через пять.