Стану тебе женой (СИ)

Молча кивает, утыкаясь взглядом в одну точку, где-то в самом центре стола. И я вижу, как ему больно сейчас, как он, сцепив зубы, терпит эту дурацкую ситуацию, в которой оказался по чужому умыслу. Это кто-то подстроил, но зачем и как далеко готов зайти этот человек — я не знаю. Знает ли Радмир? Наверное, да. Но спрашивать об этом прямо я не стану. Возможно, в другое время и при других обстоятельствах муж сам расскажет обо всём.

— Как ты себя чувствуешь? Как наш малыш? Как Заяц поживает?

— Всё хорошо, — накрыв ладонью уже выступающий живот, глажу плавными движениями вверх-вниз. — Токсикоз прошёл, ребёнок постоянно шевелится, а Лизка не отходит от планшета. Спрашивала о тебе. Я сказала, что ты уехал по работе. В командировке.

— Хорошо. Береги себя, милая, и детей тоже.

Сказать хочется много, но слова застревают в горле, будто мне шею и грудь сдавило стальным обручем. Свидание вскоре заканчивается, и напоследок я всё-таки нахожу в себе силы признаться Радмиру в любви и поклясться быть ему преданной до последнего вздоха. Ничто в этой жизни не заставит меня усомниться в любимом мужчине, даже если весь мир будет против него, то я пошлю к чертям этот мир. Нет ничего важнее, ценнее нашей семьи, в которой: папа, мама и наши дети.

После СИЗО возвращаюсь к Татьяне домой. Таня спрашивает, как прошло свидание, но я обхожусь односложными предложениями, не имея желания выворачивать наизнанку всю душу. Она не поймёт. В её глазах Радмир тот ещё подонок, а я не собираюсь биться лбом о бетонную стену, отстаивая свою позицию.

С тяжёлым сердцем засыпаю ближе к полуночи. Под боком сопит Лиза, а я просыпаюсь посреди ночи мокрая вся в холодном поту с ноющей болью внизу живота. Поднявшись с кровати и не включая свет, на ощупь нахожу свою сумку и вместе с ней двигаюсь на кухню, чтобы найти "Нош-пу". И только стоит зажечь люстру, как глаза натыкаются на несколько капель крови на ночной рубашке.

— Не спится, Наташ? — сонный голос подруги доносится из коридора. Обернувшись, встречаюсь с подругой глазами. — Господи, Наташа! Что с тобой? Что за кровь?

— Я не знаю. Проснулась от того, что болит живот, решила принять таблетки — подумала, тонус…

— Так… живо одевайся, а я пока вызову скорую.

Скорая помощь госпитализирует меня в гинекологическое отделение. УЗИ, осмотр на кресле подтверждают мои наихудшие опасения. Мне страшно, я чуть не плачу, боясь потерять ребёнка.

Меня отводят в одноместную палату и практически сразу начинают применять медикаментозную терапию. Веки становятся тяжёлыми и я засыпаю несмотря на катетер, установленный на сгибе локтя.

Глухой звук, будто кто-то стучит в дверь, заставляет распахнуть глаза и сфокусировать взгляд на расплывчатом белом пятне, в котором я узнаю Татьяну. Поравнявшись с кроватью, подруга смотрит на меня сверху вниз, так и не решаясь присесть.

— Да садись, Тань, — командую ослабленным голосом. Нехотя Татьяна всё же присаживается на самый край больничной койки.

— Как ты, дорогая? Что говорит врач?

— Нормально, — фальшиво улыбаюсь и занимаю полусидячее положение, подпирая спину подушкой. — Врач сказал, ближайшую неделю я буду загорать здесь.

— Ах, Наташ… Мне так жаль.

— Ты чего?! Всё хорошо будет. Полежу пока в больнице, меня прокапают, подлечат и отправят домой. Я за Лизу переживаю. Вся надежда на тебя, Тань.

— Конечно. За Лизу даже не волнуйся. Ты же меня знаешь, я нашу Елизавету никому не дам в обиду.

— Спасибо тебе за всё. Я даже не знаю, чтобы без тебя делала. Ты настоящий мой ангел-хранитель.

— Да успокойся, Натали. Ничего особенного. Я просто у тебя есть, а ты у меня. Вот и всё. Я тебе тут вещи принесла: халат, тапочки, банные принадлежности, по мелочи кое-что. А в белом пакете продукты. Супчик свежий, ещё горячий. Так что поешь, а?

— Спасибо. Обязательно поем.

— Радмиру твоему сказать, что ты в больнице? — неожиданно спрашивает Татьяна, застав меня врасплох.

Раздумываю. Сказать Радмиру, а что это изменит? Он там, я здесь. Не придёт! Только переживать будет очень и изведётся весь. Ни к чему ему эти волнения.

— Пока не нужно. Ничего не говори.

— Ты уверена? Возможно, ему стоит об этом знать.

— Да зачем, Тань? Он мне ничем не поможет сейчас, а вот плохая новость может его подкосить ещё больше. Не хочу, чтобы он натворил каких-то дел.

— Не волнуйся, — ухмыляется Татьяна. — Из СИЗО твой "Четыре восьмёрки" точно не сбежит.

— Не сбежит, а знаешь почему? Потому что его скоро отпустят. Я дала свидетельские показания в его защиту. Игорь сказал, что могут изменить меру примечания на подписку о невыезде.

— Ну раз так сказал Игорь, значит, так и будет.

***