Стану тебе женой (СИ)

А на том конце провода вещает взвинченный голос любимой подруги.

– Ты сейчас упадёшь! – вываливает на меня без какого-либо приветствия – Сидишь?

– Сижу.

– Знаешь, кто ко мне перевёлся в отдел?

– Да откуда ж мне знать?

– Макаров! – восклицает подруга, но я никак не реагирую. – Ну ты чего, Натали? Не помнишь его, да?

– Что? Прости?

Татьяна вздыхает:

– Опять со своим козлом поругалась?

– Просто с козлом. Не с моим.

– Ты паспорт свой гражданский открой. Кто там у тебя записан в качестве козла?

– Тань, – вздыхаю, давая понять, что сейчас мне не до стёба, – я полчаса назад узнала, что беременная. Поэтому прости. Не в настроении. Совсем.

На том конце провода повисает тишина. А я, закрыв глаза, прижимаюсь спиной к стене и пытаюсь глубоко дышать, чтобы побороть приступ тошноты.

– Так! – командует строгий голос Танюхи, – ты сейчас дома? – бубню в трубку “угу” и Татьяна продолжает раздавать свои ЦУ: – ложись на диван, ноги кверху задери и ничего не делай. Я скоро буду.

Я даже не успеваю ответить, как Танюха кладёт трубку. Время за ожиданием визита подруги просто пролетает. И я даже не удивляюсь, когда через час после телефонного разговора обнаруживаю у себя на пороге квартиры майора полиции.

– Ты с работы, что ли, сбежала? – оценивающим взглядом скольжу по форме.

Таня молча снимает своё пальто, вешает его в шкаф и с важным видом топает на кухню. Достаёт из пакетов: фрукты, выпечку, бутылку молока и белого полусладкого.

– Это тебе, – кивает на молоко, – а эта бутылочка для меня. Ты у нас теперь не пьёшь.

– Я и так не пью после травмы, – обидчиво хмыкаю.

– Давай. Рассказывай. Что делать будем с твоей жизнью?

И пока я пытаюсь сложить слова в предложения, Татьяна вовсю хозяйничает на моей кухне.

– Я вот главное не услышала, Натали. Ты рожать собираешься или пойдёшь на аборт? Кстати, какой там у тебя срок?

– Не знаю.

– Что именно не знаешь?

– Ничего не знаю. Я давно не слежу за циклом. Возможно, мне и аборт уже делать нельзя, – отвечаю равнодушно, а руки сами тянутся к животу и гладят его вверх-вниз, – и я не хочу аборт, если честно.

– Угу, значит, будем рожать с Островским?

– Нет. Ты что?! – возмущённо. – Мать-одиночка не так уж и плохо. По крайней мере, государство мне будет платить пособие.

***

Вова действительно съезжает к своей маме. Вечером, вернувшись с работы, он демонстративно расхаживает по квартире, собирая вещи. А я вижу, как он поглядывает на меня и ждёт, что вдруг передумаю и попрошу остаться.

Но я ничего у него не прошу. Мне дышать больно рядом с этим человеком, а на сердце всё ещё кровоточат раны.

– Лизок, – Вова подходит к детской спальне, но становится хмурым, обнаружив малышку спящей.

– Не буди её, – прошу я, демонстративно закрывая дверь перед его носом.

– Я хотел попрощаться. Когда теперь увидимся?

– Да хоть завтра! Не вижу проблемы. Было бы желание.

В коридоре Вова обувается, а затем достаёт из кармана куртки связку ключей и кладёт её на тумбу.

Поднимает на меня печальный взгляд. Вздыхает.

– Наташа, а если бы тогда я тебя не ударил? Ты бы сейчас вернулась ко мне? Мы друг другу изменили. Один-один. Считай, квиты.

– Значит, это всё-таки была измена, – ухмыляюсь я, а он стыдливо отводит взгляд.

– Но тогда, в машине, резинка реально была не моя!

– А это уже неважно. Прошлое не изменить, поэтому твой вопрос глупый. Я даже отвечать не буду.

– Что ты решила с ребёнком?

– Для начала стану на учёт в женскую консультацию.

– Будешь рожать?

– Буду.

– И как же ты с ним справишься одна?

– Пока не знаю. Справлюсь как-нибудь.

– Наташа, – вздыхает муж и я чувствую, что он готовится что-то сказать, но у него никак не выходит подобрать нужные слова. – Мы столько лет были вместе и чтобы между нами не произошло, ты никогда не будешь мне чужим человеком. Я тебе всегда помогу, ты обращайся за помощью, хорошо?

Вымученно улыбаюсь. И киваю. Но лишь потому, что мне надоел этот никчёмный разговор и я хочу, чтобы Островский поскорее ушёл.

И когда он уходит, я закрываю за ним дверь на несколько замков, а затем скатываюсь по стенке вниз и тихо плачу.

А ещё просматриваю в Инстаграме фото Радмира и тогда мне совсем становится хреново. Слёзы душат горло. Я с трудом дышу, но что-то щёлкает в голове и я растираю по лицу солёную влагу.

Не плакать. Не истерить!

Во мне живёт маленький человечек и я просто не имею никакого права доводить себя до такого состояния.

Ради будущего малыша я обязана быть сильной… и спокойной.

Засыпаю с телефоном. А утром просыпаюсь с улыбкой на губах от того, что этой ночью мне снился он и его золотисто-карие глаза, которые смотрели на меня пристально и влюблённо.

А потом я прихожу в себя.

Приснился. Просил поговорить с ним. Наверное, хочет, чтобы я его помянула.