Старая актриса на роль жены Достоевского

«С первого взгляда он мне показался довольно старым. Лицо его было бледное и болезненное… Но как только он заговорил — сейчас же стал моложе. И я подумала, что ему навряд ли больше тридцати пяти — тридцати семи…»

Он. Мне было сорок четыре… Мне сейчас тоже сорок четыре… Хо-хо-хо!

Она. «Он был среднего роста, но держался очень прямо. Свежекаштановые, даже рыжеватые волосы были сильно напомажены и приглажены. Но что меня поразило — так это его глаза… Они были разные… И это придавало лицу какое-то загадочное выражение…»

Он. Просто один зрачок у меня был сильно расширен от лекарства. Хо-хо-хо. Разговор пошел отрывочный… Я сразу сказал, что у меня эпилепсия и на днях был припадок… и мне понравилось, что ты не испугалась… Диктовать я был пока решительно не в состоянии…

Она. «В это время вошла служанка и принесла два стакана крепкого, почти черного чаю. На подносе лежали булочки… Мы пили чай… и разговор наш оживился…»

Он. Кстати, хочешь чаю? (Вынимает термос .)

Она. Какой вы молодец… точная обстановка всегда помогает на репетиции.

Он. Только прошу простить… В отличие от того дня — у меня булочек нету… Правда, было варенье, но я его съел…

Она. Ничего, ничего, я люблю чай и без варенья.

Он. Вы без какого варенья больше любите чай — без клубничного или вишневого?

Она. Пожалуй, без клюквенного…

Он. Прошу! Ваш любимый чай — без клюквенного варенья. Итак, «… разговор наш оживился…». Теперь… когда ты все знаешь о нынешнем Феде, я должен все узнать о нынешней Ане…

Она. Я не поняла…

Он. Мне нужно понять страдающее местечко в твоей душе… откуда может взрасти в тебе Анина душа… Без этого нельзя! Расскажи о себе все-все, старуха. (Повторяет.) Итак, «… разговор наш оживился…».

Она. Но это дико… Впрочем, не более, чем все, что тут происходит…

Он. И кто же был он — кого ты так любила?

Она (толи издеваясь, толи всерьез). Вы знаете, не помню…

Он. То есть как это можно — не помнить?

Она. Странно, не правда ли?

Он. Это более чем странно…

Она. Стыдно, не так ли? Но выветрилось из памяти вместе с номерами тогдашних телефонов, датами встреч и, главное, — расставаний.

Он. Старуха, тебе придется его вспомнить! Мы начнем «Страшный суд» с двадцатых годов… С твоей юности.

Она. Вы думаете, это возможно?.. В памяти такая свалка-Жизнь, роли… Все вместе… Ха-ха-ха. (Вдруг.) А, черт с вами!

Он. Еще чашечку вашего любимого чая без клюквенного варенья.

Она. Я воспитывалась в богатой семье. Меня с детства окружало только прекрасное: цветы, книги, любовь родителей… Но за окном уже был грозный новый мир… А я была как бы…

Он. Как бы «пришпилена» к этой домашней красоте. Хо-хо-хо!

Она. Я задыхалась!

Он. И тогда появился ОН!

Она. ОН был всегда! Сколько я себя помню, ночью я засыпала — и представляла ЕГО. Днем я видела, что он, как пушкинский Германн, стоит за окном и ждет, ждет… ОН должен был быть непременно актером. Так же, как я… сколько себя помню — готовилась в великие актрисы… И постепенно я стала ненавидеть всю эту домашнюю красоту. Мне захотелось неизвестности… тьмы, в которой… прятался ОН! И однажды поздним вечером… я отворила дверь — и выскользнула в весеннюю ночь. Я шла по ночному городу… задохнувшаяся от свободы и страха девочка! И я знала — знала, что увижу ЕГО!.. И вдруг — я почувствовала руку на плече. Я поняла: предназначенное — свершилось! Я еще не видела ЕГО, но ОН потянул меня — и я уселась в остановившуюся пролетку. Боже мой, тогда еще были пролетки! Лошади помчали, ОН повернул мое лицо — и я вдруг с ужасом разглядела идиотские усы и что-то старое и страшное… ОН целовал меня, а я как во сне смотрела через его плечо… И тут увидела свое окно… Мы проезжали мимо нашего дома… Там горел свет… Я вспомнила свою любимую лампу, шаги отца… И с воплем я выпрыгнула… Я очнулась в постели… в блаженстве болезни… У меня была горячка… И я до сих пор не знаю — случилось ли все это… или привиделось в девичьем горячечном бреду…

Он. Да, первый поцелуй был не совсем удачен…

Она. Знаете, второй тоже не получился… Это произошло на свежевыкрашенной скамейке… И я была вся зеленая. Ха-ха-ха…

Он. И это был — он?